После секундного колебания он весело улыбается.
– Твой приятель Мартин сливал мне информацию. – Говорит смущенно, как шаловливый мальчуган, которого застукали на мелкой краже. Милый, озорной и безобидный. – Он знает, как я тебя люблю, и помогал нам помириться.
– Не может быть! – выпаливает Рейчел.
Ее глаза сверкают, я еще никогда не видела у нее такого свирепого выражения.
– Откуда ты вообще знаешь Мартина? – спрашиваю я, не веря своим ушам.
– Тише! – шипит звукооператор.
Никто не обращает на него ни малейшего внимания.
– Мы познакомились на вашем корпоративе, забыла? И вообще, какая разница? Давай пойдем куда-нибудь, где не так шумно. Только мы вдвоем, Тиффи.
Не помню корпоратива. Я почти на них не ходила, потому что Джастин их не любил, а отпускать меня одну не желал.
– Я не хочу никуда с тобой идти, Джастин, – говорю я, глубоко вздыхая и дрожа. – И замуж за тебя не хочу. Оставь меня в покое!
Я воображала, как говорю это, миллион раз. Думала, он будет потрясен, отшатнется или закроет ладонью рот. Представляла, как заплачет и попытается притянуть меня к себе; даже опасалась, что может силой схватить и не отпускать.
А он всего-навсего озадачен. Раздражен. Немножко сердит, как будто его нагло обманули и все это нечестно.
– Ты же не серьезно…
– Более чем, – вступает Мо. Голос его звучит мягко, но очень твердо.
– Очень, очень серьезно! – добавляет Рейчел.
– Нет, – качает головой Джастин, – ты не даешь нам шанса.
– Шанса? – Чуть не смеюсь. – Я возвращалась к тебе столько раз. Дала тебе столько шансов, что не сосчитать. Я больше не желаю тебя видеть! Никогда!
Джастин хмурится.
– В Шордиче ты сказала, мы поговорим через пару месяцев. Я согласился на твои условия. Уже октябрь… – Протягивает руки.
– За пару месяцев многое переменилось. Я думала, вспоминала…
И опять в его глазах мелькает что-то похожее на страх. Он придвигается ко мне, и Рейчел залепляет ему пощечину.
– Отлично, Рейчел, умница! – бормочет Мо и увлекает нас обеих в мешанину проводов и темноту, а Джастин отступает, оторопело тараща глаза.
– Эй ты! Вон отсюда! – твердо приказывает взбешенный звукооператор, явно считая Джастина главной помехой, и делает шаг в его сторону.
Тот предостерегающе вытягивает вперед руку и отступает.
Немного оправившись, оглядывается через плечо в поисках выхода, а потом снова смотрит мне в глаза.
На мгновение я совершенно забываю о Мо, Рейчел и звукооператоре. Есть только я и Джастин, его широкие плечи в смокинге, тесное темное пространство. В отчаянии тщетно хватаю ртом воздух. Длится все секунду или две, но почему-то это хуже, чем все остальное вместе взятое.
А потом Джастин с шумом отступает сквозь занавес дальше за кулисы, и я, вся трясясь, падаю на руки друзей. Закончилось. Он ушел… Тяжело дыша, цепляюсь холодными влажными пальцами за Рейчел и Мо и внезапно ощущаю тошнотворный страх, что никогда не смогу стряхнуть с себя Джастина, не важно, сколько раз буду видеть, как он уходит.
62. Леон
Не могу думать. Ничего не могу. Кое-как встаю и плетусь в зал суда. Ощущение, будто я в сказке, трансформировалось в нереальность происходящего. Механически улыбаюсь Ричи. Замечаю, как блестят его глаза, как светится в его лице надежда. Ничего не чувствую.
Должно быть, из-за шока. Ничего, быстро приду в себя и буду внимательно следить за процессом. Невероятно, что вообще способен отвлечься. Поднимается волна ярости на Тиффи за то, что она именно сегодня решила меня бросить и вернуться к Джастину. Невольно думаю о маме, которая всегда возвращалась к своим мужчинам, что бы мы с Ричи ей ни говорили.
Какая-то часть сознания напоминает, что мама не хотела быть с ними. Она просто думала, что ей не позволено жить иначе. И что, оставшись одна, она станет полным ничтожеством.
Да только Тиффи не одна. У нее есть Мо, Герти, Рейчел. Я.
Ричи. Надо думать о Ричи. Я ему сейчас нужен, и еще раз потерять его я, черт побери, не могу. Еще и его…
Герти подводит итоги. Собираю все силы и слушаю – она так умна, что невольно следишь за ходом ее аргументов. А потом, при полном отсутствии фанфар, все внезапно заканчивается. Мы встаем. Судьи удаляются. Ричи уводят, напоследок он оборачивается и с тоской глядит на нас. Молча шагаем по коридорам, Герти что-то пишет в телефоне, мама непрерывно хрустит пальцами.
У выхода украдкой бросает на меня взгляд.
Мама: Лео, что случилось?
Герти тихонько ахает и прижимает руку ко рту. Гляжу на нее помутившимся взором. Смотрит в «Фейсбуке» то самое видео.
Герти: О господи!
Мама, встревоженно: Что такое?
Я: Тиффи.
Мама: Твоя девушка? Что она сделала?
Герти: Она не могла…
Я: Могла. Ты прекрасно знаешь: люди так и делают. Трудно бросить то, что знакомо. Не ее вина. Так и делают.
Герти красноречиво молчит. Меня охватывает отчаянное желание бежать куда глаза глядят.
Я: В выходные решение не вынесут?
Герти: Нет, на следующей неделе. Я позвоню, как только…
Я: Спасибо.
Ухожу.
Иду, не останавливаясь. Слез нет, пересохло горло и щиплет глаза. Отчасти причина – страх за Ричи, но думать могу лишь о Джастине, как он протягивает руки и орет ликующей толпе: «Она сказала “да”».
Прокручиваю все, что происходило за минувшие месяцы. Бесчисленные записки, Брайтон, вечер, когда ели шоколадные пирожные на диване, день рождения Холли, поцелуи у плиты. Становится тошно при воспоминании, как ее тело деревенело от одной мысли о Джастине. Однако я не поддаюсь жалости. Не хочу ее жалеть. Хочу чувствовать себя преданным.
Получается плохо. Думаю, как у нее тогда тряслись колени.
Ну вот, слезы. Так и знал, что без них не обойдется.
63. Тиффи
Мы сгрудились в темноте. От запаха лилий нечем дышать. Мо держит букет, и цветы пачкают мне платье. Гляжу на пыльцу на шелке. Меня так колотит, что дрожит вся юбка. Не помню, что сказал напоследок Джастин. Я успела забыть почти весь наш разговор. Может, все это абсурдный сон наяву, и на самом деле я стою в зале, гадая, назовет ли Кэтрин мое имя в благодарственной речи и с чем те рулетики на подносе: с уткой или курицей?
– Что, если он еще здесь?.. – шепчу я Рейчел, указывая в сторону черного занавеса, через который ушел Джастин.
– Мо, подержи-ка это… – велит Рейчел.
