Натали задумалась, нахмурившись, потом вздохнула:
– Я не могла себе позволить даже подумать об этом. Приходилось видеть в нем только партнера по работе.
– Целомудренный брак.
– Нет, – быстро возразила Натали, потом, подумав, согласилась. – Да, что-то в этом роде. Все же это было лучше, чем ничего. Я привыкла довольствоваться тем, что есть. – Она посмотрела в глаза Оливии. – Но я ни разу не нарушила клятву верности, – повторила она. – Я твердо решила сохранить брак с Александром.
– И у вас это получилось?
– Да, но это было непросто. Во время войны Александр чувствовал себя в своей стихии. Он мог говорить о ней бесконечно, особенно о военной разведке. Поначалу я думала, что его привлекали в ней секретность и риск. Но потом мне открылось и другое. Он во всем любил аккуратность, ратовал за жесткий распорядок и внешний лоск. Словом, вел себя как старший по званию. – Она многозначительно взглянула на Оливию.
– О Боже! Он мечтал превратить семью в казарму. Но как вы с этим справлялись?
– Мне пришлось во всем ему потакать. Я содержала дом в чистоте и завела в нашей семье строгий распорядок. Завтрак я подавала ему в столовой, а рядом клала свежую газету. За обедом ему первому я отрезала лучший кусок мяса и следила за тем, чтобы дети не шумели, когда он отдыхает. Они это помнят. Они сердились и обижались на меня, но я всего лишь исполняла его прихоти. Я позволяла Александру командовать и отдавать распоряжения, прекрасно понимая, что через минуту мой муж переключится на другое и забудет о них. Да, это была игра. Но мне удалось добиться своего. Александр не проявлял недовольства, а я могла работать с Карлом над созданием виноградника. – Она улыбнулась. – Остальное не так уж и важно.
Оливия выжидательно молчала, затем не выдержала и рассмеялась:
– Неужели вы собираетесь на этом закончить? Натали спокойно улыбнулась:
– У вас есть все факты. Я любила Карла, но Александр об этом не догадывался. Я всячески ублажала мужа. Он умер, искренне веря в то, что являлся центром моей жизни. Если дети прочитают эти записки, то, возможно, одобрят мой нынешний брак с Карлом.
– Но вы ничего не рассказали о пятидесятых, – возразила Оливия.
– А что вы хотели бы узнать?
– Как рос и развивался виноградник. Я хочу знать, какую роль в этом сыграли вы и Карл. И хочу, чтобы вы рассказали о шестидесятых, о том, как достраивался Большой дом, как был построен винный завод. Хочу услышать, привлекали ли вы детей к работе, и если нет, то почему. Как они относились к тому, что их мать работает, когда другие женщины просто сидят дома? Что произошло между вами и Брэдом? – Она умолкла. Натали с умоляющим видом прижала палец к губам. – И почему его не пригласили на свадьбу? – тихо спросила Оливия.
Глаза Натали наполнились слезами.
– Что случилось? – прошептала Оливия.
Натали сидела не шевелясь, но не проронила ни слезинки. Наконец она глубоко вздохнула:
– Это старая история.
Зазвонил телефон.
Оливия словно не слышала звонка.
– Его нет на более поздних фотографиях. Я думала, он уехал из дома.
Натали взглянула на фотоснимки, которые реставрировала Оливия, но телефон зазвонил снова, и она попросила:
– Возьмите, пожалуйста, трубку.
– Алло?
– Оливия, это Анна-Мари. Ваш друг снова позвонил сюда. У него для вас важное сообщение, и он очень расстроился, когда я отказалась соединить его с вами.
Оливия потерла лоб. Неужели Тед до сих пор не успокоился? Она ведь была с ним предельно откровенна, даже груба. Но кто же это еще, если не он?
– Вы уверены, что это тот же мужчина?
– Абсолютно. Я узнала его по голосу.
– Он обещал приехать?
– Нет, но кто знает… Если у него есть номер телефона, он достанет и адрес. Может, позвонить в полицию?
Оливия как-то угрожала Теду сделать то же самое, но не стала портить ему карьеру.
– Тед страшный зануда, но он не опасен, – успокоила она Анну-Мари. – Если он снова позвонит, кладите трубку.
– Ваш тайный воздыхатель? – спросила Натали, когда Оливия закончила разговор.
– Мой бывший воздыхатель. Бедняга Тед! Звонит с работы и, вероятно, посматривает на часы. – Она невольно обратила взгляд на настенные часы. – О Господи! Я опоздала. Надо было отвезти Тесс в яхт-клуб.
В ответ на извинения Натали махнула рукой.
– Я все равно пока больше не собираюсь ничего рассказывать.
– Мы еще вернемся к этому разговору, – сказала Оливия.
Оливия сбежала по лестнице в холл и выскочила на улицу, удивляясь, почему Тесс не напомнила, что пора в яхт-клуб. Наверное, ждет ее у машины. Впрочем, Тесс до сих пор неохотно ездит на занятия, хотя парусный спорт ей нравится.
Но дочери не было ни на ступеньках, ни у машины, ни в саду.
Оливия огляделась вокруг. На дороге ее нет, на винограднике тоже. Во всяком случае, незаметно среди подросших кустов. Впрочем, так же как и Саймона.
– Ее отвезла Сюзанна! – крикнула с порога Джилл.
Оливия поднялась на веранду.
– Сюзанна? Боже, она не обязана была это делать.
– Да нет, она была только рада, – сказала Джилл, присаживаясь на ступеньку. – Она все равно собиралась за покупками, и им было по пути. «Как в старые добрые времена», – сказала Сюзанна. Ей так хочется внуков.
– Тесс решит, что я ее совсем забросила.
Джилл улыбнулась:
– Мы все свалили на Натали – сказали Тесс, что Натали держит тебя в кабинете и нам придется позаботиться о ее занятиях.
– Будто у вас нет других дел, – заметила Оливия, присаживаясь рядом. – Ты ведь пропадаешь в офисе весь день.
– Меня никто к этому не принуждал. Мне нравится работать.
Оливия чувствовала в Джилл родственную душу: они обе не принадлежат к клану Сибрингов, обе сражаются с проблемами, которые по плечу разве что мужчинам. – Ты уже говорила с Грегом?
– Да, мы говорили, но не о том, о чем должны были говорить.
– Это вполне в духе Сибрингов. Я стала невольной свидетельницей встречи Натали и Сюзанны. Все было так мило, и ни слова о том, что тревожит обеих. – И мягко добавила: – Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. Здесь хорошо.
– И даже в офисе?
– Да. – Она задумчиво смотрела на виноградник. – Я всегда любила Асконсет.
– А Грег? Нравится ему здесь хоть немного?
– Да, но это напоминает любовь-ненависть; Он рос под родительским давлением.
