XVII. Королевство и герцогство
Хотя существуют на земле разногласия, бессмысленная суета,
вперемешку с тяжким трудом, все еще есть спокойные слуги, делающие свое дело.
Мэтью Арнольд
Вильгельм Руфус поспешил заявить права на английское королевство еще до смерти своего отца. Роберт тогда находился в Аббевилле и, как говорят, проводил время в компании певцов и шутов, радуясь перспективе в недалеком будущем получить герцогство. Генрих припрятал свои пять тысяч фунтов серебра и проводил время так же. Нормандия была в смятении, что всегда происходило в стране в те дни, когда один хозяин уже снял корону, а следующий еще не надел ее. В нормандских церквях служились обедни за упокой души Вильгельма Завоевателя, и вскоре, на излете осени, когда дни становились все короче, пришло известие о том, что Англия приняла Вильгельма Руфуса, с большой радостью сделав его королем. С восхождением нового монарха на трон всегда связывались большие надежды. Безусловно, он дал много обещаний, но тогда никто не знал, что ни одного из них он не сдержит.
Ни для Англии, ни для Нормандии не было перспектив большой безопасности. Роберт стал герцогом, и у него было много друзей, в любви и уважении которых можно было не сомневаться до тех пор, пока у него были деньги. Он был сердечнее братьев, но не годился для роли правителя. На смертном одре Завоеватель сказал о нем своим баронам: "Он также будет служить королю Франции. В Нормандии много храбрых людей, я не знаю никого, кто бы мог сравниться с ними. Это благородные доблестные рыцари, которым покоряются все земли на пути. Если у них есть хороший предводитель, то они будут сеять страх. Однако если у них не будет господина, которого бы они боялись и который бы сурово управлял ими, то их служба вскоре станет ни на что не годной. Норманны мало чего стоят без строгого правосудия, они должны преклоняться и подчиняться воле правителя, и тот, кто держит их под пятой и крепко сжимает удила, может рассчитывать, что они как должно будут служить его делу. Они высокомерны и горды, хвастливы и самонадеянны, ими тяжело управлять, и постоянно нужно держать их в руках, так что Роберту придется сделать многое, чтобы управлять такими людьми".
Умирающий король, должно быть, с грустью думал о том, что амбиции Роберта превышали его возможности. Веселый джентльмен причинил много хлопот отцу, но именно ему предстояло принять на свои плечи бремя правления Нормандией. Рыжий принц Вильгельм был послушным долгу сыном, и он хотел занять достойное место в Англии. Он любил порядок и имел светлую голову на плечах, чтобы управлять другими. "Несчастные парни, — должно быть, не раз вздыхал старый отец, — было бы очень неплохо все время оставаться принцами и рыцарями, и веселыми наездниками и придворными, но человек, которому предназначено управлять королевством, должен пробивать путь в одиночку, встречая много препятствий и мало помощи".
Шло время, и оба двора, меняясь, все меньше походили на те, которые были во времена Вильгельма Завоевателя, а между рыцарями происходили бесконечные распри. В Англии норманны жаловались на разделение королевства и герцогства. Одо, который вновь получил свое графство Кент, был полон злобных предательских планов и без труда убедил всех в том, что у них нет шансов сохранить земли и права под управлением Руфуса, а значит, гораздо лучше для всех свергнуть его и оказывать почести герцогу Нормандии Роберту, как это было в прежние времена. Роберт был легкомыслен и слишком мягок, а Вильгельм — силен и своеволен. Роберт был готов сразу же поддержать замысел Одо, и через некоторое время Вильгельм стал понимать, что происходит. Он обнаружил, что мятежники под предводительством Одо укрепляют свои замки и привлекают многочисленных последователей — фактически вся Англия готовилась к гражданской войне. Король немедленно осадил город Рочестер, где укрывался Одо, и подавил восстание.
Роберт то ли оказался слишком ленивым, то ли ему не удалось сдержать свое обещание прийти на помощь союзникам. В гарнизоне разразилась эпидемия, которая свирепствовала до тех пор, пока Одо не направил посланцев просить о прощении. Он обещал свою полную лояльность и раскаяние. Король гневался и собирался повесить всех главарей восстания, а остальных предать смерти после самых изощренных пыток. В конце концов, однако, его собственные бароны и военачальники взмолились, прося сохранить жизни их друзей и родственников. В результате они были выдворены из страны и лишены всех английских владений. Самому Одо также пришлось покинуть страну. Не будучи больше графом, он вернулся в свою епархию в Байе — у Роберта хватило глупости восстановить его право на это владение — достаточно смиренным. Однако интриги на этом не кончились. Нормандские бароны в Англии были далеко от своих наследственных владений в Нормандии, а безопасности своей власти Вильгельм Руфус был обязан поддержке англичан. Вскоре он направился в Нормандию, где под управлением Роберта дела шли все хуже. Он объявил о своем намерении захватить владения глупого герцога. Роберт уже успел продать часть Котантена своему брату Генриху за часть полученных им в наследство пяти тысяч фунтов. После долгих раздоров, имея перспективу длительной кровавой войны, которой знать с каждой стороны всячески старалась избежать, братья наконец уладили ссору. Они подписали соглашение, по которому после смерти одного из них другой унаследует все земли и богатства. Затем они заключили союз против Генриха Боклерка, который, ничего не ведая, жил в своих честно добытых котантенских владениях. Они вынудили его покинуть страну и отправиться во французское графство Вексен, где, покинутый всеми, он провел год или два, однако он мог себе позволить ждать наследства, о котором задолго до этого ему говорил Вильгельм Завоеватель.
