Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Наумова хладнокровно расстреляли вечером 23 января в собственной «БМВ» — произошло это в двух шагах от здания ГУВД Москвы на Петровке, 38. Курганцев было трое: один сидел за рулем, другой, Дмитрий М., вел отвлекающий огонь, а третий и стал главным действующим лицом.
Для участия лиц в этой акции суперкиллер вроде бы специально прилетел из Греции, где после знаменитого бегства из сизо «Матросская тишина» жил по подложным документам репатрианта из грузинского города Рустави Владимироса Кесова.
Дальнейшие события развивались с калейдоскопической быстротой. Уже через неделю труп знаменитого ликвидатора с грубыми странгуляционными бороздами на шее был найден в Варибоби — пригороде Афин. Способ ликвидации Македонского — удушение — красноречиво свидетельствовал о мотивах: месть.
Через несколько дней Нелюбину стало известно: Солоника убили в отместку за братьев Наумовых. Конечно, Олег, обладавший куда большей информацией, чем вконец зарвавшийся Македонский, вполне мог спасти ликвидатора, загодя предупредив об опасности, однако элементарная логика подсказывала, что делать этого не стоит.
Солоник, при всех своих замечательных достоинствах, давно превратился в отыгранную карту. Эта величина в уравнении стала слишком известной, слишком скандальной, и потому киллером пришлось пожертвовать. Да и другим группировкам надо было дать возможность удовлетворить естественную жажду крови за гибель своих лидеров, и участь Солоника была решена.
Однако принесение на жертвенный алтарь Солоника не спасло курганских: ими заинтересовались не только конкуренты. Видимо, те, кто все это время незримо стоял за ОПГ, посчитали, что группировка выполнила свою роль и теперь ею надо пожертвовать.
По указанию самого тогдашнего премьер-министра Виктора Черномырдина в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью, что на Шаболовке, был создан штаб по ликвидации курганской оргпреступной группировки. Курировали операцию тогдашний министр МВД Куликов и прокурор Москвы Герасимов. В оперативное распоряжение РУОПа были переданы работники ОМОНа, МУРа и ФСБ, в частности, был задействован Антитеррористический центр «конторы».
Конечно же, сыщики давно уже знали о курганских все или почти все. Вычислили группировку банально просто — еще в сентябре 1996 года, до скандального убийства Наумова и Гусева, в руки руоповцев попала подружка одного из лидеров группировки. При личном досмотре у девушки обнаружили записную книжку с номерами мобильников почти всех курганцев. Как известно, мобильный телефон хорош всем, кроме одного: в режиме ожидания звонка он является радиопередатчиком, который несложно запеленговать. И потому «пробить» постоянные явки Нелюбина, Зелянина, Колигова и других авторитетов было лишь делом техники. Ничего не стоило переловить членов бригады с помощью пеленгов и СОБРа в течение недели.
Но ведь тогда команды «фас» еще не было…
Как бы то ни было, но после все-таки полученной отмашки «сверху» первые репрессии не заставили себя долго ждать: 30 января в международном аэропорту Шереметьево-2 был арестован вернувшийся из Германии Андрей Колигов. Не имея законной возможности упрятать авторитета в сизо, оперативники, памятуя, что в средствах они не ограничены, грамотно подбросили ему наркотики. Уже на следующий день сыщики бросились по всем явочным квартирам, где мог находиться Нелюбин. На Шаболовке и на Петровке понимали: если лишить курганцев мозга, каковым и являлся бывший учитель, ОПГ будет разгромлена в несколько дней. Однако по всем адресам оперов ждало разочарование: видимо, разыскиваемого кто-то предупредил об опасности.
Как бы то ни было, но Олег понял: это конец. Курганская группировка сделала свое дело, до конца отыграв роль, отводившуюся ей в крапленой колоде бандитской Москвы, и теперь от вышедших из-под контроля отморозков следовало избавиться как можно быстрей. Да и оставлять ненужных свидетелей игр спецслужб с криминалитетом было как-то не с руки…
Ответный шаг выглядел на первый взгляд странным и алогичным: Нелюбин принял решение ликвидировать большую часть собственных «быков». Впрочем, это решение казалось странным лишь на первый взгляд: смерть подавляющего большинства исполнителей можно было списать на межклановые разборки, на месть коптевских, например. Или на ореховско-солнцевскую братву, которая по итогам собственных расследований приговорила беспредельщиков к смерти. И все были довольны: и конкурирующие бандиты, и законники, давно приговорившие верхушку курганцев к смерти, и, естественно, РУОП, которое могло бы отрапортовать о разгроме самой опасной столичной банды.
«Мы останемся только восьмером, — заявил Нелюбин наиболее доверенным после очередного футбольного матча. — Никаких свидетелей, никаких ненужных показаний. Свалим за границу и растворимся по одному…»
И уже с весны 1997 года курганская ОПГ занялась самоликвидацией — криминальное сообщество деятельно пожирало самое себя. Времени оставалось в обрез, и потому методы ликвидации не отличались разнообразием: прогулки в лес «пострелять по мишеням», «выезд» к несговорчивому бизнесмену, «рыбалка на Истринском водохранилище»…
Дорожные строители, реконструирующие Рижское шоссе, наверняка не раз и не два будут натыкаться на человеческие останки с аккуратными пулевыми отверстиями в черепе.
Тех, кого не успели ликвидировать старшие, брали едва ли не каждый день в кафе, в собственных автомобилях на многолюдных московских улицах, в квартирах и офисах. Многие «быки» даже не оказывали сопротивления — арест стал для них единственным шансом выжить.
К лету 1997 года от курганской оргпреступной структуры осталось одно название: практически все оставшиеся в живых «пехотинцы», числом более пятидесяти, были «закрыты» или в «Матросскую тишину», или в изолятор временного содержания на Петровке, 38, «Петры». Старшие поспешили скрыться за рубеж. Следом за ними полетели руоповские ориентировки: информация о лидерах курганцев попала в компьютерные сети Интерпола.
Вместе с оставшимися на свободе Владимиром Сильвестровым и Максимом Тернопольским Нелюбин благополучно скрылся в Голландии, намереваясь осесть на окраине Амстердама, в тихой стране каналов, тюльпанов и легализованных наркотиков. У них было все: чистые документы на другие фамилии, огромные деньги, возможность беспрепятственно пересечь нидерландскую границу.
Однако на свою беду беглецы случайно встретили Виктора Баулиса, латышского авторитета по кличке Энимал, в свое время дружившего с братьями Наумовыми.
Уже потом, через несколько месяцев, ожидая смерти на «шконках» «Матроски», Олег не раз задавал себе вопрос: какого черта они вообще решили связаться с этим Баулисом? Ведь его ликвидация ровным счетом ничего не решала!
Быть может, к убийству недруга подталкивала инерция безнаказанности?
Но ведь лимит беспредела, выданный курганским, закончился — это Нелюбин понимал много лучше других.
Энимал стал ненужным свидетелем пребывания тройки курганцев в нидерландской столице?
Но ведь Амстердам был не единственным городом, где беглецы могли укрыться!
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
