Известие об ответе все же привлекло внимание графа, хотя он и не пошевельнулся, словно опасался спугнуть слабый луч надежды. Силы его были на исходе: сначала долгие и безуспешные поиски Линет, похищенной этим проклятым уэльским вилланом, а теперь вот оба сына… Поначалу, узнав об их исчезновении, граф бушевал, как жестокая зимняя гроза, и, конечно, первым делом спустился в подвал донжона, намереваясь сорвать всю ярость на Эдольфе, – но тут-то его поджидал и третий ужасный удар. Надежда хотя бы как-то приблизиться к тайне исчезновения дочери угасла окончательно. Чертов Орел оказался настоящим фокусником, ибо ничем иным невозможно было объяснить побег узника через толстые каменные стены и запертые решетки.
Увидев в глазах графа новую волну гнева, Озрик быстро потушил улыбку и весьма смиренно продолжил:
– Я надеюсь, что полученный ответ положит конец всем несчастьям, столь неожиданно обрушившимся на Рэдвелл.
Годфри из последних сил надменно выпрямился.
Слова сакса были чистой правдой, но, увы, имели совсем иной смысл, чем предполагал Годфри, и, пока надежда графа снова увидеть своих детей живыми и невредимыми медленно уходила с его лица, Озрик позволил себе еще раз ухмыльнуться.
– Мое неотложное послание направил я принцу Каудру Дайфисскому, чье Уэльское княжество лежит к востоку от Кимера.
Годфри кивнул, начиная понимать, к чему клонит хитрый сакс.
– Каудр согласен помочь нам, – продолжал Озрик, – но за плату. Без платы ничего не делается… Словом, если ты согласен принять его помощь в наших делах, то раздели с ним земли Райса. А уж Каудр для достижения нами победы приложит все свое умение и талант. Зная твою безумную любовь к детям, я рискнул без твоего ведома пообещать Каудру требуемую награду…
– Я согласен! Пусть забирает эти проклятые спорные земли хоть целиком!
При этом ответе Озрик позволил своей улыбке просиять в полную меру.
– Я был уверен, что ты обрадуешься возможности не только вернуть детей, но и наказать этого зарвавшегося виллана, прибрав к рукам и все его княжество. У Каудра уже готова для него отличная ловушка, которая захлопнется не позднее чем сегодня.
– Сегодня? – Удивленный, граф тяжко положил свою ладонь на стол, расплескав красное вино из своего доверху наполненного кубка и осыпав на пол хлебные крошки. – А ну-ка, быстро, – наклонился он к Озрику, и в глазах его снова засверкал решительный огонь, – говори мне, что надо сделать, если я хочу успеть собрать моих воинов и встретить врага во всеоружии?
– В таком случае надо действовать незамедлительно, ибо не позже чем в полдень мы должны перейти границу Кимера со стороны земель, что получила в приданое Морвена. Там наши люди рассредоточатся под прикрытием леса и…
– Дальше, дальше! – Возбужденный, Годфри не хотел давать Озрику ни секунды на обдумывание своих речей.
– Дальше? Дальше появится наш приятель Райс Кимерский, которого Каудр вызвал на свидание именно в этом месте, появится, конечно, не один, а с Оувейном, своим самым приближенным клевретом, и, думаю, с отрядом. И, пока трое уэльсцев будут разговаривать, совершенно не подозревая о нашем присутствии, мы выскочим из засады и накроем Райса с Оувейном, оставив их войско без командира.
– Ты намерен оставить его отряд на свободе? – скептически протянул Годфри, недовольный таким планом действий.
– Но если мы потащим их с собой, то лишь прибавим себе голодных ртов, да и разговаривать о возвращении детей будет не с кем.
Годфри почувствовал, что в этом есть некий резон, хотя, на его взгляд, было бы достаточно отпустить домой одного, много, двух-трех уэльсцев, но, радуясь близкой победе и почти ощущая у себя под руками горло ненавистного Орла, он решил не менять продуманный план, тем более что он уже начал исполняться.
– Имея в заложниках Орла и его товарища, – напомнил Озрик, стараясь полностью рассеять сомнения Годфри, – мы вполне сможем торговаться с кем угодно.
– Но они потребуют возвращения их принца в обмен на моих детей! – Теперь, когда граф несколько успокоился, ум его заработал с прежней остротой, предвидя все возможные препятствия и способы их преодоления.
– Без сомнения. – Озрик, уверенный, что уже ничто не сможет поколебать его планов, говорил спокойно и веско.
Граф кивнул с готовностью, но глаза его неожиданно сузились, когда он добавил свое условие к так хорошо продуманному плану бывшего шурина:
– За возвращение детей мы выдадим им только Оувейна, этого клеврета: а затем вы с Каудром поделите себе на здоровье Кимерские земли, а мне отдадите Орла, его жизнь и его черную душу.
– С удовольствием обещаю тебе это, – мягко, но хладнокровно заявил Озрик, – но при условии, что и ты сам сделаешь первый шаг в исполнении давно обещанного.
Годфри в недоумении откинулся на спинку высокого кресла.
– И что же я обещал тебе?
– Отдать Линет мне в жены. – Бесцветные серые глаза твердо смотрели в светло-карие.
Граф, которому так дерзко напомнили об обещании, запрятанном в самый дальний угол его памяти, вспыхнул.
– Но ее пока еще нет здесь.
– Пока. – Жидкие волосы Озрика, отброшенные резким движением, упали на крутые плечи. – Но если ты хочешь, чтоб я и впрямь помогал тебе, то посылай за священником не мешкая. Пусть он ждет в замке и готовит все необходимое для церемонии, ибо она должна свершиться немедленно, не через неделю, не через день, а сейчас же по нашем возвращении.
Ловушка захлопнулась так же крепко, как она должна была сегодня захлопнуться и для Райса; Годфри оставалось лишь выдвинуть свое последнее жестокое условие.
– Что ж, за твое обещание отдать Орла в полное мое распоряжение я согласен на твое предложение и вызову священника в Рэдвелл немедленно, но… Я не увижу тебя женатым до тех пор, пока проклятый уэльсец будет жив.
Глава 17
Линет в полусне откинула со лба спутанную прядь волос. Вчера она сама не помнила, как заснула на узком жестком ложе в маленькой низкой келейке, отведенной ей матерью-настоятельницей, и теперь с удивлением смотрела на молчаливую монашку, которая довольно бесцеремонно растолкала ее и повела по длинным монастырским коридорам. Должно быть, была еще ночь или, по крайней мере, раннее утро, поскольку круглая полная луна, чуть заметно покачиваясь, стояла низко над горизонтом у самых верхушек лесных елей.
Едва закончив застегивать платье, Линет оказалась введенной в аскетически обставленную комнату, тускло озаренную одной вонючей свечой. В полумраке девушка увидела аббатиссу, сидящую в своей постели и опирающуюся спиной на белую оштукатуренную стену.
– Пришли дурные вести, моя девочка. – Голос старухи был тих и почти спокоен, но для Линет он прозвучал тревожным набатом, и она с трудом успела задушить отчаянный крик, представив себе, что Райс ранен… убит.
