Бои под Казатином не обошлись без жертв. Радость победы была омрачена гибелью прославленных командиров, участников Курской битвы и других сражений старшего лейтенанта Г. И. Бесарабова, лейтенанта И. П. Калюжного и многих других.
Разгром немцев под Казатином — событие огромное. Оно отмечено в приказе Верховного Главнокомандующего от 30 декабря 1943 года:
«Войска 1-го Украинского фронта, перейдя в наступление на Житомирском направлении, прорвали оборону немцев и за шесть дней упорных боев, к исходу 29.12.43 года продвинулись вперед от 50 до 100 километров, расширив прорыв на 30 километров по фронту, овладели городом и крупной железнодорожной станцией Казатин.
В боях по овладению городом Казатин отличились войска гвардии генерал-лейтенанта танковых войск Катукова, танкисты гвардии генерал-лейтенанта Гетмана. За отличные боевые действия объявляю благодарность всем войскам, участвовавшим в боях за Казатин»[231].
Успехи войск 1-го Украинского фронта отмечались в наших средствах массовой информации. Откликнулась на них и зарубежная печать. Например, военный обозреватель газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» Элиот писал: «Победа Красной Армии вызывает уважение и восхищение среди народов, объединенных наций. Русские победы показали всему миру, какие огромные возможности для всемирного состояния может принести лучшее понимание Советского Союза»[232].
Тесня гитлеровцев, советские войска кроме Казатина заняли важный районный центр Житомирской области Ружин, железнодорожную станцию Сквира. А Катукова уже интересовал Бердичев. Разрабатывались планы его захвата. На столе у Шалина лежали приказы, которые оставалось довести до командиров частей и соединений. Разведчики изучали передний край противника, нанося на свои карты узлы его сопротивления.
Интересовал Бердичев и Ватутина. Командующий фронтом позвонил Катукову и потребовал ускорить наступление его армии, подчеркнув при этом, что Бердичев — ключ к Шепетовке и Львову.
Разгромить бердичевскую группировку противника должны были части 11-го гвардейского танкового корпуса Гетмана совместно с войсками 38-й армии. Во всяком случае, таков был первоначальный замысел этой операции.
Гетман выслал вперед 44-ю гвардейскую танковую бригаду И. И. Гусаковского, а основные силы корпуса должны были выступить на сутки позже. Им должны были содействовать войска 8-го гвардейского мехкорпуса. Однако эти планы реализовать не удалось.
Заняв Казатин, 1-я танковая армия рассекла германские войска на две части — бердичевскую и белоцерковскую. И та и другая группировки, действующие против 1-го Украинского фронта, представляли еще серьезную опасность.
Особую активность стала проявлять белоцерковская группировка. Здесь немцы задумали отбить Казатин и стали собирать силы. Контратаки следовали одна за другой. Удары пришлись в основном по 8-му гвардейскому корпусу Кривошеина. Командарм приказал ему зарыться в землю, но Казатин удержать!
Изменились планы и у Гетмана. Вместо наступления на Бердичев ему пришлось громить резервы противника у населенных пунктов Комсомольское и Самгородок, при этом бригаду Гусаковского он вынужден был временно передать 305-й стрелковой дивизии[233].
Наступление на Бердичев возобновилось накануне нового, 1944 года. Первые атаки бригады Гусаковского успехов не, принесли. Перед городом немцы создали глубоко эшелонированную оборону, танки зарыли в землю, заминировали перекрестки дорог и танкоопасные направления.
Новый, 1944 год танкисты встречали в бою. Продолжались поиски слабых мест в обороне противника. Помог случай. Вечером гарнизон, оборонявший Бердичев, пропускал через минные поля отступающие войска. Воспользовавшись темнотой, два танковых батальона — майора П. И. Орехова и капитана А. А. Карабанова — пристроились сзади немцев. Танки шли с автоматчиками на броне.
Миновав первые кварталы домов, танкисты ринулись в атаку, прорываясь к центру города. В городе поднялась паника. Немцы вначале отступали, потом, опомнившись, стали сбивать пулеметным и автоматным огнем пехоту с «тридцатьчетверок». Пять суток гвардейцы держали городскую площадь в своих руках, отбиваясь от наседавших фашистов. Майор Орехов приказал танковым экипажам: «Стоять насмерть!» Узнав о положении бригады Гусаковского, о передовых батальонах, ведущих бои в Бердичеве, Катуков срочно перебросил к городу 309-ю и 305-ю стрелковые дивизии. Группа прорыва при поддержке 10 танков рано утром 4 января атаковала Бердичев, вошла в город и соединилась с батальонами Орехова и Карабанова. Еще сутки шли бои. Наконец противник был разгромлен, понеся большие потери. Только 44-я гвардейская бригада уничтожила 18 немецких «тигров» и 8 танков другого класса, 7 самоходных орудий, около 30 полевых и противотанковых орудий, 28 автомашин, 450 солдат и офицеров. Захвачены ремонтная база с 59 автомашинами, продовольственные склады, хлебозавод с большими запасами муки, вещевые склады и другое военное имущество[234].
Приказом Верховного Главнокомандующего от 5 января 1944 года 44-й танковой бригаде объявлялась благодарность. Она получила почетное наименование Бердичевской, а на ее боевом знамени появился орден Богдана Хмельницкого II степени. Москва салютовала освободителям Бердичева.
1-я танковая армия продолжала пробивать дорогу войскам фронта. 5 января Ватутин потребовал от Катукова совместно со стрелковыми частями 38-й армии нанести удар по противнику на юго-восток, чтобы соединиться у села Христиновка с войсками 2-го Украинского фронта. Этот маневр позволял полностью изолировать гитлеровскую группировку, обороняющую днепровский рубеж.
Неожиданно изменилась фронтовая обстановка: возникла опасность мощного контрудара немцев со стороны Винницы и Умани. Штаб фронта отдал Катукову новый приказ: наступать не в юго-восточном направлении, а в западном, к исходу 8 января выйти к реке Южный Буг, на участке Селище — Тывров форсировать ее и захватить плацдарм, с которого потом можно будет нанести удар по Жмеринке[235].
Выход к реке Южный Буг означал выход на государственную границу, которая притягивала, словно магнитом, всех — солдат и командиров. Только до нее еще топать да топать.
У Катукова новая забота — смена командования 8-го гвардейского мехкорпуса. Кривошеина отзывала Москва, на его место прибыл новый командир — генерал-майор Иван Федорович Дремов. Катуков знал Дремова давно, с довоенных времен. Новый комкор оказался достойным преемником Кривошеина, быстро нашел общий язык с командирами бригад И полков, успешно вел соединение на запад до самого Берлина. Дремов был рад, что попал в армию, которой командовал товарищ по полковой школе, прославленный военачальник; через много лет о своей встрече с Катуковым он написал так: «Командующий внимательно выслушал мой доклад, неожиданно заключил меня в объятия. Михаил Ефимович был, как всегда, бодр, энергичен, подтянут. Ладно сидевший на нем генеральский китель подчеркивал отличную военную выправку. Беседа, хоть и недолгая, подкупала теплотой, дружественностью. Поставленные задачи не вызывали никаких вопросов»[236].
