Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
В то же время, если тем или иным элитным группам удается концентрировать в своих руках значительные богатства и доходы (по терминологии К. Маркса – прибавочная стоимость, по Р. Пребишу и П. Суизи – экономический излишек), они прежде всего стремятся обеспечить себе жизненный стандарт на уровне элиты лидирующих стран («демонстрационный эффект»). Прибыль тратится на непроизводственное потребление узкого слоя, который Р. Пребиш называет «привилегированным обществом потребления». Значительная ее доля вывозится за рубеж. В результате страна вынуждена нести огромную «внеэкономическую нагрузку». Если лидирующий сектор экономики устойчиво обеспечивает себе слишком высокие доходы, то остальные, слабые сектора могут оказаться убыточными (ситуация диспаритета цен). Объемы их производства сокращаются, предприятия закрываются. Их усилия добиться необходимого для выживания уровня доходов за счет повышения цен на свою продукцию и оплаты труда для своих работников приводят только к раскручиванию инфляционной спирали, но ценовые и финансовые диспропорции сохраняются.
Первоочередной проблемой в периферийной стране, возникающей от нехватки инвестиций, является высокий уровень безработицы, который имеет негативный экономический эффект не только в качестве неиспользования производственного ресурса (труда), но и как фактор, тормозящий рост оплаты труда и консервирующий низкий уровень доходов подавляющего большинства населения. Этот фактор (характеризуемый величиной разброса дифференциации распределения доходов) составляет важное звено того порочного круга, который ограничивает темпы экономического развития, поскольку низкие доходы порождают низкий спрос и служат источником социально-политической нестабильности и роста преступности. Эти факторы в свою очередь обусловливают высокие риски и служат главным препятствием для инвестиций в реальный сектор (как правило, долгосрочных). Главная (а часто и единственная) отрасль в сфере производства, куда традиционно направлялись значительные капитальные вложения, – добывающая промышленность, поставляющая топливо и сырье на мировые рынки. Развитие добывающей промышленности во многих странах периферии остается основой индустриального сектора. Это высоко капиталоемкая, но не трудоемкая отрасль. Количество предоставляемых ею рабочих мест, как правило, способно проглотить лишь небольшую часть трудоспособного населения.
Наглядным выражением (или следствием) разрыва между этими двумя секторами служит высокая дифференциация доходов (или потребления) в обществе. Для иллюстрации приведем данные по странам Латинской Америки. В качестве меры дифференциации возьмем отношение между средними доходами в крайних децилях (т. е. отношение душевого дохода у 10 % самых богатых к душевому доходу 10 % самых бедных) и то же между крайними квинтилями (20 % самых богатых и 20 % самых бедных). В 1990-е годы в странах ЕС первое из этих отношений колеблется от 5 до 10 и второе – от 3,5 до 5,6. На этом фоне большинство латиноамериканских государств предстают как страны контрастов, соседства богатства и нищеты.
Из крупных стран Латинской Америки относительно наименьший разброс доходов в Перу (отношение децилей – 22,1, квинтилей – 11,6), Аргентине (22 и 12), Венесуэле (23,7 и 12), Чили (33 и 17,4). В других странах эти показатели дифференциации доходов гораздо выше: Мексика (24,5 и 16,2), Бразилия (60 и 26), Парагвай – 66,6 и 27,1, Панама – 62,5 и 26,3. В США дифференциация доходов гораздо выше, чем в странах Западной Европы, но ниже, чем в Латинской Америке: 19 и 9,4[43]. В СССР отношение децилей и отношение квинтилей удерживались на уровне 5–6 и 3,4–3,6 раз, в России сейчас, по официальным данным, эти показатели составляют 15–16 и 8–9 раз.
Важная заслуга теоретиков периферийного капитализма и прежде всего Р. Пребиша состоит в описании тех механизмов (отнюдь не только экономических), которые многими десятилетиями поддерживают экономически не оправданные привилегии внешне-ориентированного сектора и консервируют отсталость и нищету внутренне-ориентированного.
Рыночные силы не в состоянии преодолеть барьер между этими секторами, который оказывается «полупроницаемым»: «свободный» капитал утекает из внутренне-ориентированного сектора, но в него не возвращается, несмотря на избыток там дешевых трудовых ресурсов. Борьба трудящихся за передел в свою пользу доходов от производства, усиление профсоюзов ведут к повышению заработной платы и сокращению доходов правящего класса. Однако в результате снижается не «внеэкономическая нагрузка», а объем инвестиций в производство. Повышение спроса на внутреннем рынке ведет к росту цен и падению национальной валюты, а следовательно, – к снижению реального дохода трудящихся и увеличению излишка – прибылей во внешне-ориентированном секторе. Разрыв в доходах восстанавливается.
Теоретики периферийной экономики описывают и другой вариант динамики, возникающий в ситуации, когда компрадорская буржуазия, контролирующая аппарат государственной власти, лишает защиты противостоящий ей экономически неразвитый первый сектор, ориентированный на внутренний рынок, неспособный конкурировать с более дешевыми товарами мирового рынка. Результатом политики внешнеэкономической открытости становятся диспаритеты внутренних цен, снижение рентабельности, сокращение производства и исчезновение предприятий первого сектора.
Очерченный на предыдущих страницах образ периферийной страны с ее проблемами – это образ, сложившийся еще в предыдущем веке. Это не значит, что этот образ не годится теперь для большинства периферийных стран. Конечно, эти страны существенно отличаются друг от друга, в зависимости от географии страны, истории, политической ориентации. Ниже будут охарактеризованы экономические различия, связанные с принадлежностью стран к двум разным цивилизациям – восточноазиатской и латиноамериканской. Это важно для общей задачи книги, которая включает иллюстрацию цивилизационных основ формирующихся полюсов многополярного мира.
Выше уже не раз отмечалась увеличивающаяся скорость изменения всех факторов мировой социально-экономической и политико-идеологической ситуации и естественно в каждой из стран в отдельности. Тот образ стран Центра и Периферии, который обрисован выше, сложился в науке в процессе осмысления реальности конца прошлого и начала нынешнего столетия. Картина тех перемен, которые происходили в последнее десятилетие и происходят на наших глазах, еще недостаточно «откристаллизовались», чтобы описать ее так коротко и «образно», как диктует стиль этой книги. Изменения в мировой экономической системе в течение последнего десятилетия будут коротко отражены в следующем разделе в связи с финансово-экономическим кризисом 2008–2009 годов.
Валютные курсы и цены. Одна из важных черт мировой экономики состоит в том, что в бедных странах (особенно в крупных, где внешняя торговля обеспечивает небольшую часть спроса) средний уровень внутренних цен, пересчитанных в доллары по обменному курсу, гораздо более низок, чем в странах богатых (по душевому ВВП). Различие достигает нескольких раз, в Китае и Индии – примерно в 4 раза, во Вьетнаме – в 5 раз. Такие различия нельзя объяснить затратами на транспортировку. Заметим, что в странах Западной Европы, Японии, Канаде, Австралии, Гонконге, Сингапуре уровень цен близок к уровню цен в США (обычно несколько выше). Уровень внутренних цен в этих (богатых) странах по большинству товаров близок и к уровню мировых (экспортных) цен. Межстрановые различия в уровнях цен (а следовательно, и в доходах производителей товаров для внутреннего рынка) называют диспаритетами цен и доходов.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
