– Ваш дядя, Король Света и Иллюзий, требует, чтобы мы выдали вас ему. Он утверждает, что защитит вас от ваших похитителей. – Он показал на моих стражей.
– Теперь я? – спросил Пейдж.
Уолтерс махнул рукой, словно говоря: «Валяйте».
– Ваша тетя, Королева Воздуха и Тьмы, требует вернуть вас к ее двору, где она гарантирует вашу защиту.
– Что, в самом деле? – не удержалась я.
– Это известие вас удивило как будто больше, – сказал Пейдж.
– В последний наш разговор она признала, что не сможет защитить меня внутри волшебной страны, и велела спасаться в Лос-Анджелесе.
Двое людей переглянулись.
– Заявление ее двора было абсолютно категоричным, – сказал Пейдж.
– Ее двора, – повторил Дойл. – Не самой королевы?
– Нет, но мы и с королем Таранисом напрямую не общались. Мы общаемся с подчиненными.
Пейдж рассмеялся.
– Президент тоже не будет лично нам приказывать – по крайней мере пока звездочек на погонах не станет куда больше.
– А кто выдвинул требования от имени королевы? – спросил Дойл.
– Ее сын, принц Кел, – ответил Пейдж.
– Да, – подтвердил Уолтерс. – Он был весьма озабочен судьбой своей кузины.
Уолтерс внимательно вглядывался в мое лицо.
Я постаралась ничем не выдать своих чувств. Но я знала, что ничего хорошего мне Кел не желает. Желает он моей смерти. Моя беременность означает, что королева вот-вот может уступить мне трон. Она при всем дворе объявила, что отдаст трон тому из нас, кто первым обзаведется ребенком. Собственно, я уже могла потребовать корону, еще до рождения детей. Но я не такая дура. Я отлично знаю, что если вернусь в Неблагой двор беременной, то до родов не доживу. Кел убьет нас раньше.
– Наша королева – не совсем то же, что обычные руководители государства, – сказала я. – Не доверяйте ничему, что не исходит лично от нее. Таранис любит, когда его послания доставляют шестерки, но королева Андаис предпочитает личный контакт.
– Вы хотите сказать, что ваш кузен лжет? – спросил Пейдж.
– Я хочу сказать, что недолгие месяцы назад он был единственным наследником своей матери. Как вы будете себя чувствовать, капитан, если ваше наследство вдруг выставят на бесплатную раздачу?
– Вы говорите, что он для вас – угроза, – сказал Пейдж.
Я посмотрела на Дойла. Говорить ли правду? Он кивнул.
– Да, капитан, принц Кел для меня – угроза.
– Если он появится в поле зрения, – добавил Дойл, – мы будем расценивать его как крайне опасную персону.
– Нам придется атаковать принца? – спросил Пейдж.
– Как абсолютный минимум – не подпустить его к принцессе, – сказал Дойл.
– Блин! – оценил ситуацию Уолтерс. – Кто еще из ваших видимых доброжелателей на самом деле опасен для принцессы?
Я засмеялась.
– У вас не хватит времени заслушать весь список, майор. Именно поэтому мы должны отсюда уехать. Волшебная страна отныне небезопасна для меня и тех, кто со мной.
Двое облеченных властью людей встревожились еще больше. Пейдж начал отдавать приказы, забегали с деловым видом люди в форме. Вообще-то они скорее просто бегали, чтобы не стоять без дела, но все же что-то начало сдвигаться, нас подвели к предназначенному для нас автомобилю – «хамви», прототип «хаммера», каким он был до того, как какой-то богатый бездельник пожелал себе такую игрушку. А это значит, что он имел камуфляжную окраску и выглядел устрашающе – различие примерно то же, как между винтовкой для спортивной стрельбы и для убийства. Обе стреляют, но с первого взгляда видно, что задачи у них разные.
Гален стоял у «хамви», разговаривая с коротко стриженной темноволосой женщиной. Она смотрела на него, задрав голову, жадно вглядываясь, будто стараясь запомнить навсегда. Он вел себя с обычным очарованием, но ее язык тела говорил о куда более интимном отношении. Оба повернулись к нам, когда мы приблизились. Гален – с радостной улыбкой, а женщина... Могу поклясться, ее взгляд дружелюбным не был.
Гален тоже был в камуфляже. Новая «пальчиковая» расцветка – серо-коричневая гамма, маскирующий рисунок, хотя вот странное дело – я безо всякого труда видела всех, кто носил новую форму. Но ведь ее придумывали именно для того, чтобы солдаты маскировались в природной среде? Может быть, на фейри такая маскировка не действует. Интересно. Тусклые цвета формы как будто подчеркнули зеленоватый оттенок кожи Галена. Его отец был пикси, что и отразилось на цвете кожи и волос. Гален обнял меня с таким усердием, что оторвал от земли и едва не задушил. Все же он вернул меня на землю и вгляделся в лицо. Привычная улыбка померкла, сменившись куда более серьезным выражением.
– Мерри, – сказал он. – Я думал, что больше тебя не увижу.
– Что стряслось, пока мы спали?
– Мы нашли тело Онилвина со следами твоей магии.
Я кивнула.
– Он вместе с Благими пытался убить Мистраля, а потом переключился на меня.
Гален снова крепко меня обнял, прижал лицом к своей груди.
– Мы не нашли на нем никаких следов воздействия кого-нибудь из стражей. И мы подумали, что ты была одна. И ни я, ни Рис не могли тебя защитить.
Я отстранилась немного, чтобы дышать посвободней.
– Со мной был Шолто.
– Все время?
Я покачала головой.
Шолто сказал:
– Мы в то время разбирались с лучниками. Но я никогда не прощу себе, что бросил тебя одну на снегу.
Гален уставился на него:
– Она для нас главное! Ее жизнь и здоровье. Все остальное в счет не идет.
– Я знаю, – сказал Шолто.
– Ты бросил ее одну на снегу, ты сам это сказал.
Шолто хотел возразить, но передумал и кивнул.
– Ты прав. Я забыл о долге. Больше такого не случится.
– Уж пожалуйста, – сказал Гален.
Рис с Дойлом переводили взгляд с одного на другого.
– Это говорит наш маленький Гален, или ты научился чревовещанию? – спросил Рис у Дойла.
– По-моему, наш маленький Гален взрослеет, – сказал Дойл.
Гален сердито глянул на обоих.
Мистраль сказал:
– Наверное, там у вас на Западе было по-настоящему опасно, если Гален Зеленоволосый заговорил как Дойл.
После некоторого обмена взглядами я сказала:
– В Западных землях безопаснее, чем здесь, Мистраль, но и они не безопасны.
– Для Мерри безопасности нет нигде, пока живы наши враги, – сказал Гален.
Я обняла его. Это была правда, но от резкости его тона у меня защемило сердце.
