Наконец автобус остановился у высокого круглого строения, нового и чистого, однако закрытого и с темными окнами. Мурзя вылезла и велела всем покинуть автобус, ибо это и есть конечная цель нашего пути – супермаркет!
Притихшие туристы вышли, озираясь на окружающие скалы. Бабку решено было оставить, потому как разбудить не представлялось возможным. Только ее храп разрезал окружающую тишину грозными раскатами.
– Дама не будет покупать золото? – хмуро поинтересовалась Мурзя у молодой мамаши.
– У дамы все равно нет денег, – сурово ответила та.
Мурзя вздохнула и нажала черную пимпу звонка в магазин. Раздались ласковые переливы, из недр строения что-то быстро ответили по-турецки, и в следующий миг случилось волшебство. Заиграла, запела радостная мелодия, распахнулись тяжелые двери, в одно мгновение загорелся во всем здании свет, и оно замигало окнами, завеселилось, приветливо раскрывая богатые щедрые объятья навстречу потенциальным покупателям, окончательно обалдевшим от такого чуда. Выбежал суетливый грузный турок, начал кланяться, простирать руки навстречу и приговаривать:
– Прошу вас, прошу вас…
Увидел младенчика на руках у грозной мамаши, умилился и попытался пощекотать ему живот. Младенчик выпучил глаза, скукожился, как печеное яблоко, и пронзительно заверещал.
– Вах! – резво отпрыгнул турок. – Не буду, не буду…
Тут он обратил внимание на Гришку.
– Какой мальчик! – немедленно расцвел в темной морщинистой улыбке. – На втором этаже детские курточки, хорошие кожаные курточки. Лучшие кожаные курточки в городе!
Я на всякий случай взяла Гришку за руку и поискала глазами Льва. Тот недовольно теребил барсетку чуть поодаль.
– Не отставайте, – помахала ему Мурзя, – заходим организованно, идем все вместе. Сначала золото, потом кожа и дубленки.
– Я не хочу дубленку, – взмолилась юная жена, прижимаясь к тонкому, не менее юному мужу.
– И золото не хочешь? – грозно сказала Мурзя.
– Это не музей, это магазин, проходите господа, – меж тем старался турок, пропуская туристов внутрь.
Тяжелые двери за нами закрылись.
Я в первый раз видела супермаркет, где за группой покупателей тщательно запирались замки. Похоже, больше клиентов здесь не ждали, что и понятно, ибо только безумец будет целый час взбираться по высоким горам в лавку, чтобы приобрести турецкую кожаную куртку или пару золотых серег с сомнительной пробой.
Сначала нас взяли в оборот служащие ювелирного. Но при мне только высокий мужик в шляпе и мнущихся парусиновых брюках купил позолоченные часы без цифр. Худого безусого молодожена юная супруга увела за руку от знойной девушки за прилавком с цепочками.
Когда стало ясно, что финансовые возможности туристов в этом отделе исчерпаны, нас повели на второй этаж. Гришка боязливо притих, глядя на усатых продавцов с мохнатыми руками. Мне и самой они напомнили иллюстрацию к поэме про Бармалея Чуковского, где кровожадный разбойник разводит под пальмой костер, собираясь жарить непослушных детишек, а что уж там говорить о пятилетнем ребенке. Лев надел солнцезащитные очки, чтобы не видно было его глаз и некуда было подобострастно заглядывать приставучим продавцам.
Но отбиться от их атак было не так-то легко. Через три минуты я обнаружила своего ребенка одетым в девчачью дубленку с вышивкой ласково-персикового цвета.
– Мама, мне нравится эта шубка, – сказал Гришка, пытаясь вытащить ладошку из длинных не по росту рукавов.
– Гриша, это для девочек, – прошипела я.
– Ну и что, мне нравится, – упрямо сказал малыш. – Я буду девочкой.
– Что? – я стащила с ребенка персиковый ужас. – Немедленно уезжаем! Прочь отсюда, турецкие метаморфозы меня пугают.
– Эта юбочка очень подойдет вашей жене, – вцепился в Льва брюнет с золотым зубом.
– Я не женат, у меня мама… – начал было Лев.
– Смотрите, как хорошо будет вашей маме в нашей юбочке, – брюнет прилепил мне на попу нечто короткое с широким стеганым ремнем и массивной пряжкой.
– Я не его мама, – возмутилась я, брезгливо отстраняясь от навязчивого продавца, – я мама вон того маленького мальчика в девчачьей дубленке.
В углу громкие тетки воодушевленно мерили мешковатые кожаные куртки, молчаливая мама пыталась отцепить ручки своего ребенка от каракулевой шубы: «Брось каку!»
Через полчаса нас выпустили на волю. В закрытом автобусе металась проснувшаяся бабушка.
Мурзя обвела неторопливым взглядом туристическую группу. Половине из заключенных супермаркета все-таки удалось всучить товар.
– Сейчас наш внимательный водитель отвезет вас в отели, – ласково сказала Мурзя. – Можете спокойно отдыхать дальше, только не забудьте оставить чаевые в железной тарелочке возле руля.
Глава 25
Ворона возвращается
Самое большое развлечение в семейных отелях – вечерние игрища аниматоров. Отдыхающие – благодарные зрители, они готовы смеяться над самыми незатейливыми шутками и самыми ординарными ситуациями. В нашем отеле представление для взрослых начинается в десять, когда стемнеет, а до этого на сцене развлекают детей – устраивают танцы и конкурсы, в которых маленькие туристы, рассказав нескладный стишок, могут запросто получить в подарок плюшевого миху или надувную жирафу.
– Когда я была маленькая, у меня была такая жирафа, – вздохнула я, глядя на приз, ожидающий победителя конкурса в углу сцены.
– У меня тоже, – улыбнулся Лев, поправляя очки.
– Ее привез из командировки папа, – добавила Лина Моисеевна, мама Льва. – Левушкин папа ездил в заграничные командировки, – пояснила она мне доверительно.
– Кто правильно ответит на три вопроса про Турцию, получит веселого жирафика! – радостно возгласила разрисованная под пирата болгарская девушка-аниматор, которая здесь исполняет роль русскоговорящего конферансье.
Детки загалдели, потянули ручки вперед, а некоторые даже вскочили с дощатых лавок и побежали на сцену.
– Гриша, ну выйди… – ущипнула я легонько сына за бочок.
– Ну, мама… – нахмурился Гришка.
– А я так хочу жирафика… – попыталась я пробудить в Гришке совесть.
– А можно с папой? – прокричал с первого ряда толстенький мальчик лет семи в полосатой майке и белой малышачьей панаме.
– Конечно! Вопросы будут непростые, поэтому, дорогие мамы и папы, если вы хотите помочь своим детям, – милости просим на сцену!
Возникла суета, грузные, разомлевшие за день отдыхающие полезли через ряды скамеек, неуклюже поднимая обгоревшие на солнце ноги и глупо, по-детски улыбаясь.
– Пойдем, – шепнул Лев Гришке, – я тебе помогу. Я знаю про Турцию все.
Гришка недоверчиво посмотрел на нового знакомого, потом перевел взгляд на сцену, где уже толпились вожделеющие жирафа. Было ясно, что ему очень хочется туда, где будут разыгрывать приз, где он будет в центре внимания, куда все будут смотреть и хлопать победителю, но боязно.
