Один язык устремился к фее желто-лимонного цвета, и та начала вопить как сумасшедшая, второй язык метнулся к фее темно-серого цвета, которую беда, кажется, заранее выбрала своей целью, а третий скользнул к фее ярко-красного цвета. Та разок-другой хлопнула глазками, закрыла их и лишилась сознания.
Однако Марина их не проглотила. Хотя ее языкам не хотелось возвращаться на исходные места, она отказалась повиноваться инстинкту.
Марина смутно думала о здравом смысле.
«Я ведь человек, а люди не питаются феями», — наивно заявила она самой себе.
Хотя, по правде говоря, она бы с огромным удовольствием схватила всех летуний зубами и жевала бы, и жевала, точно земляничную жвачку.
Крики оглашали лес, уцелевших фей, летавших по кругу, охватил страх, от которого те обрушили на голову Марины золотистое облако порошка.
Марина сопротивлялась позывам своего огромного тела и алчных ртов и чувствовала, что ее воля угасает.
К счастью, Пурпурная фея проявила решимость.
— Ты девушка и девушкой станешь, вернись в свое тело и отойди на шаг назад.
Три языка отпустили своих жертв, и Марина снова упала, содрогаясь в страшных конвульсиях. Превращаясь, она даже не могла думать.
Марина чувствовала, как ее мысли сжимаются и сталкиваются одна с другой. В ее голове путались воспоминания о мультфильмах и экскурсиях с лекциями на общественные темы.
Наконец боли прекратились, тяжесть в теле исчезла, и она снова стала Мариной.
Открыв глаза и увидев свое золотистое тело, девушка поняла, что порошок фей не только вынудил ее чихать и сверкать, а также сделал уязвимой для заклинаний.
Лилиан пришла к тому же заключению и обратилась лично к Пурпурной фее:
— Она не поддавалась чарам, однако под воздействием порошка фей их сила возросла в тысячу раз.
Пурпурная фея слушала ее с хмурым видом. Она думала.
— Никогда не видела ничего подобного, — процедила она сквозь зубы.
Затем резко приказала другим феям:
— Сию минуту приведите ее в порядок.
Тут же зашуршали листья, которыми летуньи отчаянно начали тереть тело Марины, и она лишилась своего блеска и благополучия.
Как только она начала дрожать, коснувшись рукой лишенной растительности коленки и макушки головы, Пурпурная фея недовольно сморщила нос.
— Без волшебного порошка на нее смотреть противно! Я представляла ее более привлекательной!
Лилиан согласно кивнула. Внешний вид Марины вызывал жалость.
— Объясни, какое наказание заслуживает смертная, которая шпионит за феями и присваивает их способности.
Лилиан не знала, что делать, и Марина начала догадываться, что намерения Пурпурной феи гораздо серьезней, чем ей казалось.
Лилиан не решилась ни вмешаться, ни защитить ее.
— В таком случае я тебе скажу сама, дорогая девочка. Ты никогда больше не вернешься в мир смертных. Тайна фей не может быть известна обычному существу.
Марина задрожала как осиновый лист, и ее зубы застучали, точно кастаньеты.
— Прошу тебя, Лилиан, — взмолилась она. — Объясни ей. Это ты меня привела сюда.
И Лилиан заступилась за нее.
— От нее зависит, явится ли сюда наш плясун. Мы не можем применить к ней это наказание, — произнесла она робким голоском.
— Это правда? — громко спросила Пурпурная дама. — Ты знаешь, где наш статный кавалер?
Не оставалось сомнений, что речь идет о Патрике. Марина вспомнила бедного ирландца, спавшего под опавшей листвой, и ей показалось, что будет нечестно выдать им это тайное место.
— Он ушел, — заявила она, удивившись своей храбрости.
Анхела поступила бы точно так же. Анхела осталась бы верной парню, который целовал ее с такой страстью.
— Куда?
— В Дублин.
— И почему ты не ушла вместе с ним?
— Было очень темно, я услышала шум, подошла к опушке посмотреть, что происходит, и заблудилась.
— В таком случае он, наверное, тоже не ушел слишком далеко.
Ситуация принимала опасный оборот…
— Он убегал быстро и, наверное, уже достиг людного места. И, скорее всего, уже обратился за помощью. Скоро сюда явится полиция.
— Сюда?
— Конечно. Меня начнут искать.
Феи заволновались и начали описывать круги. Непрошеные гости были им совсем не нужны, и меньше всего полицейские, разыскивающие заблудившихся девушек.
Лилиан снова вступилась за Марину.
— Отпустим ее. Эта девушка умеет держать слово. Завтра вечером она приведет к нам своего плясуна, как раз к началу конного выезда.
— Почему ты столь уверена?
Лилиан была очень уверена. Даже была готова поклясться на своих крыльях.
Пурпурная дама едва заметно моргнула.
— В таком случае сделаем исключение.
Лилиан дала Марине совет.
— Анхела, поклянись, что приведешь плясуна.
Марина боязливо протянула руку.
У нее не было большого выбора, тем более желания проверить на себе, смогут ли феи что-нибудь сотворить с ней. Однако лучше умереть, чем выдать свою любовь.
И тут в ее голове начала вырисовываться одна идея.
— Скажите, для чего вам нужны плясуны?
Феи разразились громким хохотом.
— Для чего нужны плясуны? — спросила одна из фей и подбоченилась.
— Деточка, нам, феям, нравится плясать, — сверкая глазами, призналась фея зелено-соснового цвета.
— Однако нам не хватает мужчин, плясунов, которые бы танцевали с нами. И даже если бы они не умели плясать, мы бы их научили. Нам нравятся красивые и обаятельные молодые люди, — назидательно пояснила фея цвета белой лилии.
Феи одобрили ее пояснение общим вздохом.
Марина улыбнулась.
— И вам нужен плясун, чтобы танцевать во время завтрашнего праздника?
Раздался громкий хохот.
— Не только. Он будет танцевать с нами вечно, — уточнила фея ярко-красного цвета.
Марина побледнела.
— Как это «вечно»?
— Вечно. В мире фей время не существует. Наши плясуны живут вечно, они навсегда остаются молодыми и ловкими, — уточнила Лилиан, ангельски улыбаясь.
Нет, Марина не могла отдать им Патрика и потерять его. Она только недавно встретила его, он был ее любовью, ее ставшей явью мечтой.
— А если я нарушу свою клятву, что со мной будет?
— Тогда тебя постигнет наше проклятие, дорогая девочка. Лицо твое покроется язвами, у тебя выпадут волосы, тебя начнет трясти лихорадка, в которой ты сгоришь, — изложила Марине ее ужасную жизненную перспективу Пурпурная фея.
