— Дочь рассказала мне, что бабушка разговаривала вчера с двумя полицейскими. Я сразу же позвонила отцу. — Увидев выражение их лиц, она стала оправдываться: — Почему я должна скрывать что-то от родного отца? Мать уже пыталась засадить его в тюрьму.
— Очевидно, у нее были для этого основания, — бросил Берч. — У него есть ружье?
— Да, — неохотно ответила она. — Его отец коллекционировал оружие.
— Понятно. А дробовик у его отца был?
— Я не знаю, — холодно ответила она и повернулась, чтобы идти к дому.
— Подождите минуточку, — остановил ее Берч. — Как вы думаете, куда он ее повез?
— Не знаю.
— У него есть дом на побережье или в районе рифов?
Она покачала головой. В глазах ее впервые появилось беспокойство.
— Он всегда проводит отпуск в одном и том же месте в Северной Каролине.
Дорожная полиция и служащие аэропорта были уже предупреждены, хотя, как сказала Райли, вряд ли Пламмер рискнет тащить мимо службы безопасности кричащую женщину в халате. Гораздо вероятнее то, что он сядет на международный рейс один, бросив Лорейн где-нибудь по дороге или сделав кое-что похуже.
— А что он говорил, когда тащил ее из дома? — спросила Райли.
— Я слышала только крики и вопли, — пожала плечами дочь.
— Советую вам подумать, — предупредила ее Райли. — И крепко подумать. Учтите, что в том заведении, где ему придется провести остаток жизни, если с Лорейн что-нибудь случится, никто не будет подавать ему клубнику по утрам.
Женщина облизнула губы.
— Он что-то кричал насчет того, как она смеет стучать на него полицейским, после того как погубила его жизнь: «Ты узнаешь, на что ты меня толкнула!» Обычная ругань, и ничего больше.
— А что говорила она?
Дочь опять пожала плечами:
— Умоляла его отпустить ее. Просила меня и детей вызвать полицию… позвонить вам. — Выражение ее лица внезапно изменилось, словно она только сейчас осознала всю чудовищность своего бездействия. По-прежнему не проронив ни слезинки, она молча обняла детей.
Отряд особого назначения был наготове и ждал распоряжений.
— С каждой минутой ситуация усложняется, — обратилась Райли к Берчу. — Возьмите у дочери фотографии их обоих и передайте патрульным машинам. Он мог уже пересесть в другую машину или поменять номера. В этом плане у него большие возможности. Распорядитесь, чтобы патруль останавливал все черные «маркизы» с любыми номерами.
— Куда же он мог поехать? — с отчаянием спросил Назарио.
— Подождите-ка, — произнес Берч. — Вчера она мне сказала, что после убийства доктора Ралф нарочно возил ее мимо клиники, чтобы лишний раз помучить. Этого здания давно уже нет, там сейчас крытая парковка, но дом, где убили Пирса Нолана, пока еще существует.
— Шедоуз! — ахнула Райли.
* * *
Желтая лента, которой было огорожено место преступления, лежала на земле.
— Дальше пойдем пешком, — распорядилась Райли.
Облачившись в пуленепробиваемые жилеты, они вышли из машины и молча пошли по подъездной дороге. Тишину нарушали только их шаги, шум ветра и крики птиц над головой.
— Проклятые доносчики, — прошептал Корсо, посмотрев на деревья, где суетились пернатые нарушители спокойствия.
На повороте они остановились. Берч сошел с дороги, почти скрывшись в зарослях. Пробираясь сквозь чащу, где в горячем мареве гудели сотни насекомых, он вдруг подумал, что много лет назад точно так же здесь крался убийца Нолана.
Наконец через кружево листьев и лиан он разглядел сверкающий черный «гранд маркиз» с затемненными окнами и открытым багажником и, прислушавшись, уловил слабый звук, похожий на женский плач. Что это? Отголоски прошлого? Крик о помощи? Остановившись, он взглянул на дом, словно вросший в землю под натиском всесильной природы, но сохранивший молчаливое достоинство своего исторического прошлого.
Берч повернул назад и присоединился к остальным.
— Они здесь, — прошептал он. — Похоже, она еще жива.
Завернув за угол дома, Стоун и Корсо вышли к воде. Серебряное зеркало залива было подернуто розовой дымкой, искрящейся на солнце. Внезапно у горизонта появилась грозовая туча, и по сверкающей глади воды зловеще заплясали вырвавшиеся из ее чрева змеистые струи.
Берч с Назарио остались у главного входа и, вызвав подкрепление, приготовились ждать.
Птицы затихли, но вдруг разом взвились в небо, потревоженные пронзительным женским криком, донесшимся из дома.
— Мы не можем больше ждать, — решительно заявила Райли. — Меня он не знает. Попробую как-то вмешаться. — Она легко поднялась по лестнице, слегка пригибаясь, чтобы не попасть под прицел. Встав справа от входа, Райли резко постучала в дверь, не поднимая пистолет.
— Мистер Пламмер! Ралф Пламмер! Нам нужно с вами поговорить! Подойдите к двери!
— Кто там еще?
— Лейтенант Райли из полицейского управления Майами.
Раздался протестующий женский крик, словно жертву куда-то волокли или толкали.
— Ралф! Отпустите, пожалуйста, Лорейн. Мы должны убедиться, что с ней все в порядке. Это в ваших же интересах.
— Нет! Убирайтесь! Оставьте нас в покое!
— Я не могу этого сделать, Ралф. Ваша дочь и внуки очень переживают за вас обоих. Они вас ждут.
Он пробормотал что-то нечленораздельное.
— Ралф, я вас не слышу. Подойдите, пожалуйста, к двери, чтобы мы могли поговорить.
— Нет, это вы идите сюда. Одна, — потребовал Пламмер.
— Я не могу этого сделать. Выходите или подойдите поближе к двери.
— Вы действуете по принципу, кто кого переупрямит, — фыркнул Пламмер.
— Ошибаетесь. Сейчас здесь только моя группа, а мы люди терпеливые. Хотим мирно уладить это дело, пока оно не переросло во что-то действительно серьезное. Но к нам едет спецподразделение, и вы прекрасно понимаете, что это значит. Слезоточивый газ, гранаты, собаки и снайперы. И терпением эти люди не отличаются. Но мы можем договориться между собой прямо сейчас и лишить их удовольствия продемонстрировать свое мастерство.
— Не надо! — послышался женский голос, сопровождаемый шумом борьбы.
— Хорошо, Ралф. Я иду к вам.
— Нет! — закричал Берч за ее спиной.
Но Райли уже открыла дверь и проскользнула внутрь.
Берч с Назарио взбежали по ступенькам с пистолетами в руках.
— Она что, с ума сошла? — прошептал Берч, когда они встали по обе стороны от двери.
Райли отскочила вправо и прижалась к стене, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.
Лорейн лежала на полу у лестницы. Голубой банный халат сбился на сторону, почти обнажив ее грудь. Весь лоб у нее был в крови.
