качества. На самом бланке имелись какие-то печати, был оформлен текст. Причем текст был на иностранном языке.
Само собой, многие сотрудники военной контрразведки КГБ СССР, более-менее владели языками, в особенности английским. Поэтому, чтобы понять общую суть, Виктору не пришлось долго возиться.
— О, как! — выдал он, подняв брови. — Это откуда такое?
— Коллеги, по соседству прислали. В Асадабаде, на востоке Афганистана, пару дней назад эскадрилья Ми-24 вытащила с территории Пакистана группу спецназа ГРУ. Все израненные, но живые. Их вытащили прямо из боя, буквально чудом. Судя по фото и донесению, один из них был в американской военной форме… Вот, на фото видно. Этот бланк был в кителе.
— А ну-ка… — Кикоть взял фотографию и окинув ее ленивым взглядом, вдруг застыл. Затем напряженно выдохнул.
Майор не поверил своим глазам, посмотрел еще раз. Ошибки быть не могло, на ней был изображен Максим Громов, лежащий на кровати. Без сознания. А рядом, бесформенной кучей, лежала рваная униформа армии США и этот самый лист с пятнами крови. — Очень интересно!
Глава 22
Шах и мат
В модуль к медсестре я пришел уже после десяти вечера.
Пришел я не на костылях, а с помощью трости, которую мне принесла все та же Ниночка. Перелома-то у меня не было, только повреждения мягких тканей, а потому можно было обойтись и так.
Рана быстро заживала, все тщательно обрабатывалось и плотно забинтовано. Благо и идти далеко было не нужно — только выйти из общей палаты, пройти по коридору метров двадцать и спуститься по короткой лестнице. Справа от выхода шла дорожка, которая на первом же повороте направо, как раз и вела к жилым модулям, коих тут было около двух десятков. Номер модуля нашел без проблем. Тем более, его из окна нашей палаты было видно.
Конечно же, высокопоставленные офицеры, начиная от подполковника, в таких местах не проживали. Слишком тесно. Не их уровень. Впрочем, в СССР и офицеры были иной закалки, спокойно могли спать на грязном матрасе, вместе со своими бойцами. И ничего. Попробуй сейчас генерала положи в общей палатке, ага…
Жилой модуль был достаточно компактный. По сути, тот же вагончик. Только более-менее приспособленный под нужды военных. Из некоторых достали аппаратуру связи, технику и вот — пожалуйста. Все необходимое есть. Для женщин, конечно, не очень подходит, но в условиях военного времени нормально. Жаловаться не принято. Тем более, гражданских лиц отправляли только по желанию, добровольно.
Сейчас от такого стандарта жилых модулей недалеко ушли. С подобным я сталкивался много раз. Например, в той же Сирийско-Арабской Республике, когда армия России уже укрепилась в ряде западных провинций к концу две тысяча семнадцатого года, на главной базе в «Химках» было принято решение установить так называемые КимБы.
Негласно, конечно же. За глаза их называли комнатами имени Булгакова — те же вагончики, но более благоустроенные, с увеличенной внутренней площадью и без лишнего ненужного барахла. А главное, с кондиционерами.
Само собой, в жилых модулях восьмидесятых никаких «кондеров», естественно, не было. Тем не менее, именно тут в Джелалабаде, внутри модулей было вполне себе терпимо за счет ветров, которые спускались с расположенных неподалеку гор. Ну и у многих имелись вентиляторы, которые можно было купить в городах. Афганские торговцы быстро приноровились торговать с шурави, открыв множество дуканов.
Все модули сверху были накрыты маскировочными сетями, стояли тесно друг к другу. Окна во многих, по понятным причинам были закрыты продуваемыми кожухами, даже днем. Поэтому для любых работ внутри такого модуля, почти всегда использовали внутреннее электрическое освещение.
Дежурство у Нины закончилось два часа назад.
Дождавшись отбоя, я тихонько выбрался и пошел. Благо, никакого дежурного поста на входе не было. Да и персонал был занят своими делами. Правда, снаружи здания имелась охрана в лице двух вооруженных солдат-срочников, но они то и дело патрулировали вокруг здания, а потому уйти из госпиталя незаметно было проще простого.
Как я уже и сказал, в модуле у Нины было уютно. Если так вообще можно выразиться. Конечно, спальные места и прочие шкафы с полками были на своих местах — их не сдвинуть, не перенести. Да и общую планировку не изменить, стены не покрасить. Но в остальном чувствовалось, что тут живет молодая женщина — шторки на окнах, коврик на полу. Плакат группы «Modern Talking» на стене, с другой стороны календарь на 1986 год. Даже маленький телевизор имелся, но скорее для антуража. Детали, но они говорили о многом.
Внутри чистенько, все на своих местах. Вещи аккуратно разложены по своим местам. И пахло тут не грязными носками, пылью и машинным маслом, а чем-то легким и приятным. В углу, на треугольной полке из фанеры, примостился небольшой радиоприемник, откуда ненавязчиво играла какая-то музыка. Внутри полумрак — лампа «сороковка» работала только у входа. В другом углу я приметил светло-коричневую гитару, а на небольшом столике стояла бутылка с какой-то жидкостью, большой апельсин и пара яблок. На тарелке лежала завернутая в пергамент шоколадка. Сверху я заметил прикрученный к потолку небольшой вентилятор.
Сами же окна, в количестве двух штук, были наглухо закрыты кожухами.
Сама девушка уже сменила белый медицинский халатик на… Нет, не так… Теперь на ней был только цветной, домашний халатик. С поясом. И тапки на босую ногу.
Выглядела она свежей, куда лучше, чем в самом госпитале — различие кардинальное. Там медсестры вечно в мыле, на красоту никто не обращает внимания.
А судя по вкусному запаху шампуня, она недавно после душа. Волосы у медсестры были еще влажные, спускались чуть ниже плеч. Обычно собранные в узел на затылке, сейчас они были распущены, что сразу бросилось в глаза. И вообще, выглядела она весьма эффектно. Мужчины поймут.
Честно говоря, собираясь в гости, я никак не мог ее раскусить. Не знал, чего ожидать. Вроде и очень скромная, но намерения ясны. Если, конечно, я все правильно понял. С одной стороны и межеваться мне не с руки, с другой же бабником я тоже не был. Ну да ладно, проблемы решаются по мере их поступления.
Конечно, учитывая ее приглашение в модуль, ее внешний вид, бутылку с напитком да и вообще, общую обстановку, ситуацию можно было расценивать как угодно. Тут напрашивались различные варианты, как абсолютно ни к чему не обязывающие, так и иные. Фантазия могла разыграться только так.
Но ведь я уже давно не молодой пацан, хотя и выгляжу немногим за двадцать. В
