глаза. Маска его лица оставалась неподвижной.
– Что же, по крайней мере вы меня слышите. Это уже немало! – развела руками Егожина, поднимаясь на ноги. – Если вдруг решите поговорить – я всегда к вашим услугам.
По возвращении в кабинет молодой врач решила ознакомиться с историей болезни новичка. Смена, дежурившая в ночь, должна была коротко изложить обстоятельства госпитализации.
– Даниил Карпов, – вслух прочитала Даша, ощутив странную, безудержную дрожь в районе желудка. – Сейчас я о тебе все узнаю…
Со слов возлюбленной парня, весь последний год он провел в состоянии, похожем на вялотекущую депрессию: постепенно оборвал контакты с друзьями, забросил работу фотографа, перестал выходить из дома, бо́льшую часть дня проводил в постели, бессмысленно созерцая потолок. Девушка тщетно пыталась его расшевелить, списывая усугубившуюся обломовщину на обычную хандру. Это довольно типичная позиция для тех, кому не доводилось сталкиваться с психическими расстройствами. Походы на танцы или в кино запросто лечат дурное настроение, но, увы, бессильны в случаях, когда разум дает основательную трещину.
За последние пятьдесят лет о человеке и содержимом его черепной коробки узнали столько, что теперь любому можно запросто поставить диагноз (а то и не один). Каждый второй с гордостью рассказывает о том, как непросто живется с биполярным расстройством… Интересно, знай он первоначальное название этого недуга, все так же охотно признавался бы окружающим в том, что страдает маниакально-депрессивным психозом? В эпоху романтизации душевных болезней этот вопрос, разумеется, носит риторический характер. Доктора делают свою работу, а толпы художников, поэтов и фотографов – свою. Иногда их пути пересекаются.
– Ну че, как тебе Карпов? Правда, хорошка? – не успев переступить порог, спросила Марина.
По кабинету разошелся горький дух табака. Егожина, не отрываясь от чтения, распахнула форточку и презрительно фыркнула:
– Потехина, ты на сигары перешла? Вонь страшная!
– Ну чего ты ругаешься! Подумаешь, курнула с запасом. Может, у меня стресс! Не каждый день к нам привозят фотомоделей! – прихрюкнула от смеха коллега, усаживаясь на старенький диван.
– Попытка суицида?! – удивленно воскликнула Даша, дочитывая историю болезни.
– То-то и оно! Собрал все таблетки в доме, заперся в ванной и сожрал, собака! Благо, там девчонка вовремя спохватилась – поняла, что он не отвечает, и подняла крик! Сосед дверь топором вырубал, еле откачали…
– Он как-то объяснил свой поступок?
– Дарюш, ну ты что, первый день замужем? Стандартная чухня про голос, который его мучил круглыми сутками, все как всегда! – отмахнулась Марина и, облизав палец, принялась листать свою книжку со сканвордами в поисках нетронутой страницы.
– Очень и очень странно, – пробубнила Даша. – Не похож он на шизофреника.
– Это еще почему? – недоверчиво скривилась Потехина.
– Сама знаешь: их за версту видать. Тут что-то другое! Даже интересно стало разобраться.
– Ой, лиса-а-а… – пропела Маринка. – Так и скажи, что понравился! Жених-то завидный, богатый, со многими звездами знаком!
– Я гляжу, ты времени зря не теряла!
– А то! Все скандалы, интриги и расследования в больнице на мне! – довольно заявила Марина, вынимая конфету из сумочки.
– Потехина! Мне бы твои заботы! – вздохнула Даша. – Ты когда домой?
– Через часок. А ты? – почти на автомате уточнила коллега, с головой погрузившаяся в разгадывание слов.
– Я сегодня Катерину Андреевну подменяю, дежурю в ночь. У нее с ребенком беда какая-то, температура под сорок.
– Ну что сказать, крепись, боевая подруга! А еще – молись, чтоб ночь прошла спокойно.
– Кхм, а что такого может случиться? – недоверчиво вскинув бровь, поинтересовалась Егожина.
– Да что угодно! Это же дурдом! – внезапно расхохоталась Маринка, отбросив в сторону сканворды. – Пойду-ка еще курну.
Даша промолчала в ответ. Странным образом ее мысли были увлечены необычным пациентом. Раньше такого не случалось, посему нынешнее состояние пугало. Егожина не была одним из тех врачей, что воспринимают пациентов лечебницы как безмозглое стадо овец, за которым надобно следить, возвращая отбившихся и наказывая непокорных. Неподвластная профессиональной деформации, девушка старалась сопереживать тем, кому не посчастливилось лишиться разума. О ее добросердечности и отзывчивости коллеги слагали легенды. А еще в шутку называли Матерью Терезой.
В то же время никто не сомневался в профессионализме молодого врача. Когда ситуация того требовала, Дарья Алексеевна без раздумий отдавала приказ санитарам привязать к кровати разбушевавшегося больного и лично угощала его конской дозой галоперидола. Зная это, подопечные относились к Егожиной с пиететом, охотно шли на контакт и всячески содействовали.
Даниил оказался другим. Мальчик, с ноги открывавший двери в редакции модных журналов, знал себе цену, и начинающему доктору он точно был не по карману. Будь Карпов дурачком – «три класса церковно-приходской школы», – коммуникация сложилась бы иначе. Выходцам из маргинальной среды многого не нужно! Такие готовы в ноги падать за добавку супа или разрешение тайком выкурить сигаретку. С этим гламурным мачо придется попотеть. Задача непростая, но интересная. Такие, как он, действительно крайне редко попадают в госучреждения, особенно провинциальные.
Накрасив губы кричаще-красной помадой, Потехина подмигнула себе в зеркальце и сняла халат. Этим вечером очередной ухажер из приложения для знакомств назначил ей свидание. Это значило лишь одно: Маринка и минуты лишней не проведет в больнице! Улетит прочь на крыльях одноразовой любви, как только часы пробьют пять.
– Хочешь, поинтересуюсь у Павлика насчет холостого друга? – отвлеченно спросила коллега.
Слегка опешив, Даша не сразу нашла, что ответить. Непосредственность Марины частенько обескураживала.
– Ой, нет, спасибо, мне это неинтересно! – заверила Егожина, собравшись с мыслями.
– Чудная ты девка! Будь у меня твои формы – давно бы замуж выскочила за богатого мужика! Ходила бы себе по салонам красоты и магазинам, а не прозябала тут, среди полоумных.
– Не для того я, Мариш, восемь лет убивала нервные клетки в универе. Это называется призвание!
– Это называется радикальный феминизм! – растягивая клоунский рот в улыбке, произнесла Потехина. – Передумаешь – дай знать. Все, чао-какао, я пошла!
– Давай-давай, повеселись там, – спокойно произнесла Даша вслед уходящей подруге.
Остаток вечера прошел на удивление тихо. Казалось, новенький излучал заразительное убаюкивающее спокойствие. Наблюдая его неподвижное сидение на кровати, любопытные завсегдатаи и сами вели себя осторожнее, словно побаивались чужака. Егожина несколько раз совершала обход. Задерживаясь в палате Карпова чуть дольше, чем в остальных, она силилась понять, чем, помимо привлекательной мордашки, ее так заинтересовал Карпов. Ответов, увы, не находилось.
Ближе к полуночи, когда закончилась бумажная работа, а пациенты видели десятый сон, Дарья решила порадовать себя чем-нибудь вкусненьким. Выбор пал на горячий шоколад из вендинг-автомата у пропускного пункта. Егожина обожала эти короткие ночные вылазки, они отлично помогали развеяться, а еще – получить необходимую долю сахара в преддверии бессонной ночи. Сегодня, шагая по длинному пустому коридору, освещенному холодным светом электрических ламп, доктор размышляла обо всем на свете, пытаясь отвлечься от странного незнакомого чувства.
Дарье впервые за год работы в учреждении стало некомфортно от мысли, что большинство ее коллег вот уже несколько часов как дома. Прямо сейчас они сладко посапывают, укрытые
