class="p1">— Я думала, ты ненавидишь только меня.
— Никогда, — он покачал головой, забавляясь. — Ни одна часть меня не могла тебя ненавидеть. Я был запуган. Ты очень пугающий человек, знаешь ли.
— Это говорит шестифутовый хоккеист с бицепсами как валуны, — я ткнула его в руку.
— Это была твоя красота. И грация, — Финн дразняще усмехнулся при слове "грация".
Он миллион раз спасал меня от падения лицом на крыльце.
Я ущипнула его.
— О, заткнись.
— И манеры тоже. Ты всегда так мила со мной, Наоми Льюис. По крайней мере, на людях. По моему опыту, самые милые люди обычно становятся задирами за закрытыми дверями.
— Ты так полон этого.
Он рассмеялся, схватив меня за руку, когда я снова потянулась ущипнуть его. Прежде чем мы успели начать полномасштабную войну, снизу позвонил Сэм,
— Ну что, засранцы! Готовы или нет! Пора сражаться за наши жизни.
Глава Тридцать Третья
Финн
В составе произошли изменения. Джек вышел, а я вошел в качестве стартера. Никто не жаловался на перестановки в последнюю минуту. Даже Джек, который, как правило, от таких вещей просто звереет. Во время поездки на автобусе он сразу сел на заднее сиденье и надел наушники, чтобы не слышать никого.
Я не знал пьесы так хорошо, как остальные, и однажды, когда мы вышли из автобуса, негромко признался в этом Сэму.
— Я знаю. Вот почему ты в игре, — Сэм бросил на меня знающий взгляд. — Расслабься и докажи, что они ошибаются. Хорошо?
— Хорошо, — мой желудок сжался.
Он говорил, что это легко. Как будто идти в ногу с группой парней, которые в ближайший год могут стать спортсменами НХЛ, было проще простого.
Дышать стало труднее, когда мои лопатки уперлись в лед. Я не мог разглядеть толпу за стеклом. Все, кто не был одет в экипировку, были похожи на какие-то сгустки. Это была моя первая большая игра после аварии. Мне хотелось блевать.
— Ты справишься. Не думай об этом, — Линкольн коснулся моего плеча своим, прежде чем занять свое место в воротах.
— Все путем, — Хенрик протянул свою клюшку, стукнув ею о мою.
Я повторил его мантру:
— Все путем.
Я выдохнул и на секунду закрыл глаза, чтобы отгородиться от всего. Я был здесь не потому, что я хорош. Тренер поставил меня сюда, потому что я с большей вероятностью могу все испортить. Я крепче сжал хоккейную клюшку, заставляя себя вспомнить, что я уже достаточно раз облажался в этом семестре. Теперь я вывел это из себя, и, по статистике, у меня было больше шансов на улучшение. По крайней мере, я надеялся, что статистика работает именно так. Наоми бы знала. У нее, наверное, есть идеальная фраза, которую можно сказать прямо сейчас. Что-то дико позитивное и светлое, вроде: делай все, что в твоих силах, и все получится. Я улыбнулся, думая о ней.
Сэм выстроился в ряд для поединка. Он взглянул в мою сторону и кивнул, чтобы убедиться, что я в порядке. Я кивнул ему в ответ, потому что что еще я мог сделать? Отказаться было нельзя, ну, может быть, и можно, но я бы не смог себе этого простить. Это было похоже на препятствие, которое я должен преодолеть, чтобы вернуть себе уверенность. Если я справлюсь с этим, то смогу выступать на том уровне, который мне необходим.
Судья встал в центр между Сэмом и Уэстбруком, чтобы бросить шайбу. Как только шайба опустилась на лед, все вокруг превратилось в сплошное пятно: обе команды засуетились. Сэм всегда четко указывал, какую игру он хочет провести. Я начал не очень удачно, но чем дальше мы продвигались по периоду, тем больше мой организм привыкал к адреналину.
В середине игры я начал чувствовать себя более комфортно, чем когда-либо на тренировках. Независимо от того, насколько жесткими были боди-чеки или насколько беспорядочной была борьба за ворота, я продолжал контролировать свое волнение. Вскоре кручение в животе притупилось до едва заметной боли. К сожалению, спина не могла сказать того же. Тем не менее, я боролся с болью. Мне это было необходимо, как и остальным членам команды. Нам нужна была победа, чтобы поднять боевой дух и доказать, что даже самые слабые звенья могут быть сильными.
В перерыве тренер Хейнс усадил меня на скамейку запасных. На мое место встал новичок, а я опустился на место рядом с Джеком. Он сначала ничего не сказал, а потом предложил мне бутылку с водой. Я взял ее, благодарный за то, что холодная жидкость успокоила мое пересохшее горло.
— Так-то лучше, — пробормотал он.
Я подумал, что он имеет в виду нашу команду. Я все еще смотрел на ребят на катке. Один из фланговых игроков Уэстбрука — чертов зверь со скоростью гепарда — едва не забил гол. Линкольн заблокировал его, вызвав одобрительные возгласы со стороны Менделла.
— Тренер не ожидал, что ты так выложишься, — продолжил Джек. Он наклонился вперед, положив локти на колени, и заговорил низким голосом. Его было практически невозможно расслышать за ликующей толпой и криками наших товарищей по команде, если только не сидеть рядом с ним.
— Нет? — я посмотрел на Джека.
Он усмехнулся. В ней не было юмора.
— Ты хороший опоссум- игрок. Как на льду, так и вне его.
— "Опоссум-игрок"? — я приподнял бровь, обдумывая это слово.
— Ты играешь в дурака, пока не понадобится, — пояснил Джек, пожав плечами. — Мне тоже нравится это делать. Думаешь, я не знаю, почему там был ты, а не я?
Мне было трудно сохранить нейтральное выражение лица, но я справился. Значит, Джек знал о попытке сорвать наш сегодняшний матч? Может быть, этот заговор не был таким уж хорошо хранимым секретом, как мы с Сэмом думали.
— Я знаю, почему, — Джек оглянулся на лед.
— Ты собираешься что-то с этим делать? — я осмелел, желая убедиться, что мы говорим об одном и том же.
— Может быть, — он пожал плечами. — Но не сейчас. На этот раз ты облажался окончательно. Сейчас нет смысла поднимать шум.
Я проследил за его рукой, когда он жестом указал на табло. Мы лидировали с отрывом в три мяча. Я ассистировал, по крайней мере, в двух из этих голов.
— Время — это все, — закончил Джек. Он прикрыл рот ладонями, подбадривая наших товарищей по команде, которые в данный момент заставляли защиту Уэстбрука работать на износ. Я улыбнулся словам Джека, отметив про себя, что, возможно, он не стопроцентный болван. Девяностопроцентный осел может пригодиться.
Половина команды отправилась в местный бар, чтобы отпраздновать
