людных мест, благо сейчас шел очередной урок. Но, несмотря на это, в коридорах шлялся неприкаянный народ — в основном старшегодки, хотя попадалась и малышня. Несколько раз Клима прошла мимо провокационных надписей в том духе, что описывала Ристинка. Некоторые, судя по размашистым подтекам, пытались стереть, но сильно не преуспели — кое-где поверх разводов пестрели подновленные буквы. Институт давно и прочно стоял на ушах.
В спальне сидело несколько девочек, из посвященных в тайну обды — ни одной.
— Где ты была? — тут же спросила неугомонная Гулька. Она жевала пышную булку, явно свистнутую в столовой. Новостей навалилось столько, что сплетница не успевала нормально пообедать.
— С дровами упражнялась, — почти не думая, солгала Клима. — Случай удобный представился: занятий-то нет. Целые сутки убила!
— И как?
— Не летают, — обда подумала, что и правда не мешало бы заняться скверной доской, ведь контрольная на носу. — Что у нас творится, ласточки?
— А ты ничего не знаешь? — вытаращила глаза Гулька. — Тут та-акое! Такое! Половина наставников пропала, включая директора и все руководство!
— Ну, это я слышала.
— А знаешь, кто виноват? Во, не знаешь! Это все обда!
— Какая еще обда? — Клима села напротив Гульки.
— Это самая-самая страшная ведская колдунья, которая правила Принамкским краем во времена черного беззакония! — выпалила сплетница. — Теперь она вернулась, и она среди нас!
— Что же теперь будет?
— Э, высшие силы его знают, а вот что бы-ыло! Знамя-то так и не сняли! Оно и понятно: если стену откроют — надпись покажется…
— Какая надпись?
— Так ты и это пропустила?
— Говорю же, с доской заработалась.
— Да в холле весь Институт собрался! Ладно, сейчас расскажу, — Гулька откусила сразу полбулки, затолкала недожеванный комок за щеку и малость шепеляво, но вкрадчиво заговорила: — Все началось с того, что в холле перед главной лестницей на стене таинственным образом появилась надпись. Мол, обда возвращается. Кто такая обда? Куда уходила? Никто пока не знал. Но наставники переполоши-ились! Тут мне Финька с политического и рассказала! Обда, говорит, герой большей части ведских сказок. Самая умная, самая хитрая и самая главная. До войны только обда всеми правила, отчего царило темное беззаконие. Правда, Финька в это не шибко верит. Говорит, Орден просто бесится, что уже пятьсот лет не может ведов до Западных гор погнать, а обда-то весь наш край в кулаке держала, включая упомянутые горы! И сильфы тогда сидели смирнехонько на Холмах, пикнуть не смели, не то что в нашем небе без спросу летать. О чем это я…
— О надписи, — напомнила Клима.
— А! Ну, вот. Ни вывести, ни замазать — явно колдовство постаралось. И тут кто-то предложил занавесить стену большим флагом из актового зала, который над сценой раньше висел. Сказано — сделано, вместо стены — триколор. А потом наставница полетов (она у нас пока за главную) организовала в холле большое собрание, на котором призывала обду сдаться. И в самый ответственный момент флаг — хлоп! И пеплом осыпался. А вместо него во всю стену — золотое знамя с пурпурными черточками. Вот тогда главный беспредел и начался. Говорят, обда собрала огромное тайное общество прямо здесь, в Институте, и хочет с его помощью свергнуть самого наиблагороднейшего!
— Но ей же не удастся? — Клима сделала вид, что очень испугана.
— Как знать! — Гулька поцокала языком. — Я слышала, обда уже штурмует Мавин-Тэлэй. А другие люди говорили, мол, она в Фирондо удрала, чтобы помочь ведам снова взять Гарлей. Ходят слухи, что раньше Гарлей был ее столицей, и теперь она рыщет по миру в поисках городских ключей, которые первый наиблагороднейший закопал на фамильном кладбище в безымянной могиле!
Клима посмеялась бы, не будь она так рассержена и встревожена.
— А уроков все нет?
— Так кому вести-то? Наши наставники руководство замещают, только младшегодки кое-как занимаются. В Кивитэ за подмогой послали, сегодня к вечеру должна прибыть, если обда там еще ничего не захватила. Институт оцепили, теперь отсюда не выйти, хотя никто и не пытался — больно надо оно, в неизвестность…
— Может, и контрольной по полетам сегодня не будет? — почти искренне вздохнула Клима.
— Будет, на последнем уроке, — развеяла все надежды Гулька. — Когда это у нас контрольные отменяли, тем более по полетам? Да даже если эта обда прямо сейчас в спальню войдет, все равно будем фигуры пилотажа крутить. Наша наставница еще и обду сдавать заставит!
— И ведь правда заставит, — скучным голосом согласилась Клима. — А остальные наши ласточки где?
— Да по-разному. Кто в оцеплении помогает, кто на обед пошел, некоторые уроки у малышни ведут… Тебе кого-то надо?
— Нет, я просто так спросила. Пойду тоже что ли помогу. Нехорошо наставников в беде бросать.
Клима переодела штаны и рубашку на горчично-желтое платье с прямой юбкой выше щиколоток и длинными узкими рукавами. Эту часть формы летчицы надевали редко, в особо торжественных случаях или как сейчас, когда вся прочая одежда приходила в негодность. Позаимствованным у словоохотливой Гульки гребнем Клима расчесала волосы и стянула их сзади темным шнурком. Пара жидких коротеньких прядок тут же упала на глаза.
Обда выбежала в коридор и остановилась. Она совершенно не представляла, куда теперь идти. Не в самом же деле помогать наставникам! Слишком все изменилось за тот срок, пока Клима спала дурным усталым сном. Потерялись в мешанине событий привычные ниточки управления. Требовалось искать новые, но для этого обда должна была узнать куда больше, чем несуразные Гулькины сплетни.
Клима в задумчивости направилась к выходу из женского крыла. В любом случае, здесь она узнает меньше, чем в главных корпусах, где кипит общественная жизнь Института. Проходя мимо подставки с досками, Клима со спины увидела невысокого мальчишку в зеленой форме врача и с удивлением окликнула:
— Тенька!
— О, какое счастье, что ты проснулась! — улыбнулся вед, оборачиваясь. — А я как раз решил заняться твоей доской. Кругом сейчас такая неразбериха, что моя страховка больше не нужна.
— Какая страховка?
— А отчего, по-твоему, никто не поймал пишущих надписи, особенно на первых порах? Ах да, ты же ничего не знаешь…
— Историю о преображении триколора мне пересказали. Тоже твоих рук дело?
— Правда, здорово вышло? Ты так интересненько все предусмотрела…
— Пока мне трудно судить, — холодно ответила Клима. — И планы у меня были иные. Я вообще не понимаю, какого смерча вы все это затеяли. Да и не стоит обсуждать подобные вещи посреди коридора.
— Брось, — махнул рукой Тенька. — Здесь сейчас такое говорят, что уже никто не обращает внимания. Интересненько получается: половина Института пишет на стенах послания и мечтает оказаться в рядах армии обды, а
