привязал к лапке заранее приготовленное послание. — Успеешь за пять минут — скажу Степановне отсыпать три горки тыквенных семечек, — второй раз повторять не пришлось — голубь пулей рванул в небо лишь бы хозяин не передумал.
Это новое для него лакомство открыла наша кухарка и заочно попала в список любимцев серого хулигана. С ней он вёл себя смирно и даже иногда выполнял мелкие поручения — я на пару процентилей обучил повариху друидизму и этого ей вполне хватало для коммуникации. Теперь Степановна не ходила сама на рынок, а договорилась с продавцами, что заказы будет делать Мамон.
Тот прилетал со списком продуктов и всё доставлялось на дом. Никто не рисковал обманывать Барятинских. Ну и летая туда-сюда, мой пернатый друг сильно напрягался по поводу подозрительно парившего над нами орла. Его ещё по приезду сразу обнаружил Антон со своим совершенным глазомером, но я приказал вести себя как ни в чём не бывало.
Хищные птицы использовались в краже почты: сбивали голубей и приносили груз хозяину. Это была война друидов — чья разведка окажется сильнее и хитрее. Однако пернатого смельчака послали в обычную слежку и он передавал картинку на глаза владельца, а тот уже докладывал об увиденном Пронским.
У нас, к сожалению, такого человека не было по одной простой причине — дорого. Вообще, штат Барятинских не укомплектован многими важными профессионалами. Эту проблему мы с отцом тоже оперативно решали и рекрутеры рода уже отправились во Владимир, Суздаль, Москву и другие города, чтобы отыскать лучшие кадры.
По прошествии двадцати минут с вышки доложили, что к нам скачет вооружённый отряд.
— Открыть ворота, — приказал я и через некоторое время к нам ворвалось сорок вооружённых до зубов человек.
Наши дворовые вышли на улицу, а некоторые смотрели с балконов, как воины поскакали дальше к ждущим их конюхам. Среди зевак была и красавица Анна Барятинская, пришедшая на шум.
Один из новоприбывших молодцевато запрыгнул на седло ногами и отвесил реверанс в сторону домашних, а затем, сделав сальто назад, спрыгнул с коня и мягко приземлился на землю. От мужчины исходили лёгкие порывы ветра.
Анна закатила глаза и раздражённо ушла к себе, тогда как остальные дамы были в восторге от такого внимания и помахали герою кто платками, а кто просто ладошкой. Это был Владимир Скаржинский.
— Сдалась тебе моя сестрёнка? — доброжелательно спросил я барона и крепко пожал ему руку.
— Э, нет брат — я своего не упущу, — молодцевато погладил он свои усики. — Сердце моё съедено этим прекрасным демоном, да и что ты понимаешь в любви, Артём?
— Куда уж мне? — хмыкнул я и добавил. — Пойдём в дом, а то эти гадины сейчас нового пришлют, надо успеть.
И действительно, как только мы спрятали всех новоприбывших по казармам, в небе появился другой орёл и зорко взял на контроль происходящее. Для вражеского друида ничего не поменялось: шла тренировка, люди сновали туда-сюда, а избы коптили небо. В общем, рутина.
Пока пусть летает, не долог его век — вскоре мы закроем своё небо от таких вот самонадеянных визитёров. Так делали все уважающие себя сильные кланы. А также обезопасимся от любого вида шпионажа.
— Держите, Владимир Юрьевич, кваску, поди в дороге да в делах жажда замучила.
— Людмила Степановна, вы мой ангел, честное слово, — улыбнулся поварихе Скаржинский и опустошил половину широкой глиняной кружки, которую та лично принесла к нам в мастерскую. — Благодарствую, очень, очень вкусно как и всегда. Ты Артëм смотри мне такие люди и самому нужны, — шутливо потряс он пальцем и отдал кружку обратно. — Спасибо, дорогая моя, вижу платок в пору пришëлся?
— А как же, Владимир Юрьевич, и за юбки спасибо — наши девоньки все в восторге были. Ну всë, не буду мешать, отдыхайте, — сказала она, поймав мой взгляд.
— Может тебя за Степановну выдать, а? А что какая разница: повариха или дворянка?
— Людмила хорошая баба, ты коней не гони. Судьба у неë тяжëлая: ребятишек Бог отобрал. А что мне стоит сказать ей доброе слово? Ничего, а она поглядишь и печали забыла, улыбается.
— И что каждой так в душу лезешь с сочувствиями?
Владимир покачал головой.
— Только к тем, кто этого заслуживает.
— И к тем, кто помогает залезть другим под юбку? — не удержался я от замечания двадцатилетнему философу.
Владимир поморщился.
— Ну такой ты чëрствый Артëм, такой сухарь, ей богу.
— Я не чëрствый, я реалист. Степановна может и хороший человек, но плевать бы ты на неë хотел не будь влюблëн в Анну.
— Я не могу знать всех женщин, — возразил он, — и оцениваю только тех, кто попался мне на пути. Впрочем, пока ты не ушëл крошить Пронских, есть предложение, — он внезапно замолчал, потому что дверь открылась и к нам вошëл Ломоносов. Его миссия с Аничковым по поиску демонического быка пока продвигалась с переменным успехом.
— Что за предложение? — напомнил я Владимиру.
Скаржинский задумался говорить или нет в присутствии Ивана, но всë же продолжил.
— Наш уговор — я могу его аннулировать. Тебе отойдëт пятьдесят процентов прибыли с продаж.
— И что мне для этого надо сделать?
— Так, пустяк. Повлияй на отца, чтобы он разрешил мне женитьбу на Анне. Ты с ним хорошо ладишь. Ольга Дмитриевна одобрит моë сватовство, это я знаю, а вот Борис Олегович прохладно ко мне относится.
— Зачем оно тебе? Анна же не любит тебя, — подал голос Ломоносов. — Ты так и свою и еë судьбу исковеркаешь.
— Полюбит, — твëрдо ответил Скаржинский, — никуда не денется. Замужество многих исправляет. Я говорю как оно в жизни есть, а не снюхиваю пыль с либеральных книжечек.
— Это какие-то намëки? — поправил очки Иван.
— Ни в коем разе, Иван Сергеевич.
— Володя, скажи я тебя чем-то обидел?
—
