с тех пор разрушил.
— Отец бы использовал тебя как пешку, — говорю я. — Когда он сказал мне, что простил твоего отца, он солгал. Прощать было нечего, потому что твой отец был невиновен. Он просто хотел отомстить ему за все те годы.
— Ты думаешь, он бы… причинил мне боль?
— Он бы что-нибудь сделал. Трудно сказать, что именно. Но я не собирался рисковать. Вот почему я должен был держать тебя подальше. Я сказал ему, что бросил тебя. Я не хотел рисковать, чтобы нас видели вместе. Это был единственный выход.
Я целую ее в лоб.
— Для него все кончено, — говорю я, когда заканчиваю.
Прижимая Шер к себе, я добавляю:
— Он больше никогда не сможет причинить никому боль.
Прижавшись щекой к моей груди, Шеридан закрывает глаза и вдыхает мой запах.
— Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь, — говорю я.
Она поднимает взгляд, и ее блестящие глаза улыбаются.
— Я думаю, что ты самый замечательный человек, которого я когда-либо знала, вот о чем я думаю.
— Я хочу пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером. На настоящее свидание, — обнимаю ее за талию.
— Я люблю тебя, — говорит Шеридан.
— Я люблю тебя больше всего на свете, Розочка.
ЭПИЛОГ
ШЕРИДАН
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Сегодня в Чарльстоне дует прохладный ветерок, и это благословение, потому что на восьмом месяце беременности весь мир иногда кажется сауной.
Я наливаю стакан ежевичного чая со льдом и отправляюсь на крыльцо, устраиваясь поудобнее на деревянных качелях, которые построил для нас Август. С минуты на минуту подъедет муж с моими родителями, которые прилетели к нам на несколько недель, чтобы помочь обустроить детскую.
Мы переехали в этот дом всего месяц назад. Нашли его по счастливой случайности. Мы жили в очаровательном историческом таунхаусе с двумя спальнями в центре города, когда однажды воскресным днем проезжали по пригороду и заметили риелтора, забивавшего во дворе вывеску.
Мы остановились и спросили, можно ли нам осмотреть дом. Дом был пуст — хозяева только что переехали на новое место работы. Но как только мы вошли внутрь, я поняла.
Это был мой дом.
Я так ясно представляла себе все: как мы вдвоем готовим завтрак на кухне, как разводим сад на заднем дворе, как ставим любимое кресло Августа в кабинете. Четыре спальни наверху тоже были идеальны. Не слишком большие и не слишком маленькие. В хозяйской спальне была даже небольшая детская.
А внешняя отделка была просто восхитительной. Кирпич и лепнина с коваными перилами. Три этажа. Пьяццы на каждом уровне. Шиферная крыша. Была даже пристройка, которая когда-то была каретным домиком — идеальное место для офиса Августа.
В тот же день мы сделали предложение, через месяц закрыли сделку и с тех пор обживаемся.
Я потягиваю чай, закрываю глаза и позволяю ветерку трепать мои волосы, пока наш малыш шевелится в моем животе.
Жаль, что я не могу запечатлеть выражение лица Августа, когда мы узнали, что у нас будет мальчик. Он думал, что у него будут одни девочки. И в течение нескольких месяцев он говорил, что надеется, что это будет девочка. Я думаю, что часть его боится заново пережить свое детство — дом, полный мальчиков, которые никак не могли найти общий язык. Но мне нравится напоминать Августу, что наша семья будет другой. Она будет такой, какой мы ее сделаем. Она не будет идеальной, но будет любящей. Наполненная воспоминаниями и традициями. И, возможно, несколькими ссорами, потому что это вполне естественно…
Я потираю живот, слегка надавливая на то, что, как я полагаю, является его маленькой ножкой. Или кулачком. Трудно сказать.
Улыбаясь, я шепчу:
— Не могу дождаться встречи с тобой, ЭйДжей.
Когда Август рассказал мне, что его мама называла его ЭйДжей, но после ее смерти отец отказался так его называть, я решила, что это будет самым лучшим способом почтить ее память.
Что бы я только не отдала, чтобы встретиться с женщиной, которая подарила моему мужу жизнь. Я знаю, что она бы очень гордилась тем, каким он стал.
Последние несколько лет прошли как в волшебном тумане. Получив диплом медсестры, я последовала за Августом в Портленд, где он устроился на желанную работу в технологический стартап вместе с одним из своих друзей по колледжу. Там я закончила бакалавриат, а он работал сутками, чтобы довести до ума свой проект — инновационное приложение и набор программ под названием Jogger Safe. Когда он стал самостоятельным, у него появилась свобода работать из любой точки мира.
Мы целый год путешествовали по стране, пытаясь понять, где мы хотим пустить свои корни. Неделя в Саванне. Длинные выходные в Остине. Отпуск в Чикаго. В конце концов мы остановились на Чарльстоне, влюбившись в его исторический шарм, приятную зиму и милый южный говор. Это было идеальное место для того, чтобы обосноваться и начать остаток нашей совместной жизни. И хотя мы думали о том, чтобы пустить корни в родном городе, решили, что лучше оставить прошлое в прошлом и начать все с чистого листа.
Кроме того, я не думаю, что Август захочет снова увидеть свой семейный дом. Он будет думать только об отце, который гниет в тюремной камере в сорока милях отсюда, и о Гэнноне, который сбежал с Кассандрой после суда — пока они не проели банковский счет Гэннона, и она не бросила его на произвол судьбы ради какого-то другого богатого придурка.
ЭйДжей снова пинается, и мои губы кривятся в медленной улыбке.
Я еще не знакома с ним, но что-то подсказывает мне, что сын будет таким же энергичным, как его отец. Все мужчины Монро по-своему энергичны, как я успела понять. Я сказала Августу, что он должен думать об этом как о суперспособности; что он должен обуздать ее, контролировать и использовать в своих интересах.
Раздается автомобильный гудок, и я поднимаю голову и вижу, что к подъезду подъезжает внедорожник Августа. Секунду спустя мои родители вылезают из пассажирских кресел. Мне
