вараны, а они подчиняются лишь Толкунову. А теперь весь Загон принадлежит ему.
В её ледяных глазах не было черноты, хочет показать, что говорит правду. Но я же не на столько туп.
— Лжёшь. Ты всё время лжёшь. Сколько бы мы не были вместе, ты обманывала меня. Претворялась, что не видишь в темноте, прикидывалась слабой, боялась высоты…
— Я действительно боюсь высоты.
— Хорошо, пусть так. Но зачем ты взяла с собой пыльцу?
— Наказать Гидравлика.
— Для этого хватило бы щепотки. А у тебя целая коробка.
— Я же не знала, с чем мы столкнёмся, вот и взяла на всякий случай.
— Опять лжёшь!
— Папа!
Я резко обернулся. За спиной моей стояла Кира и дула губки. Так она делает всегда, когда считает меня в чём-то виноватым.
— Котёнок…
— Алиса права.
— Что? — растерялся я.
— Ты не понимаешь, папа. Мы лучше людей, мы — новая ветвь эволюции.
Меня заколотило.
— Какая эволюция, Кирюша? Тебе шесть лет, ты слов таких знать не должна.
— Уже семь, папа.
Я перевёл взгляд на Алису.
— Что ты сделала с моей дочерью?
— Рассказала ей правду, — без эмоционально ответила Алиса.
— Какую правду? Что вообще для тебя может быть правдой? Та чушь, которую ты сама придумала и в которую хочешь заставить верить других? Ты бросила меня, ты пытаешься отнять моего ребёнка…
Кира подошла и взяла меня за руку. Прижалась щекой. Алиса шагнул навстречу.
— Ты не понимаешь, Дон, вы нужны мне оба. И Кира, и ты. Я люблю тебя. С первого дня. Как только увидела. Ты был такой испуганный, так хотел спасти свою жену. Я позавидовала ей и поняла, что мне нужен только ты, потому что никогда не бросишь меня, и примчишься на помощь что бы не случилось. Я так и сказала Гвоздю, когда он потянул ко мне свои лапы.
— Ты могла легко убить его и разнести весь Квартирник по камешку.
— Может быть. У Гвоздя слишком много бойцов, чтобы справиться с ними в одиночку. Мои силы тоже не бесконечны. Но даже если бы справилась… Я хотела, чтоб это сделал ты.
— Так я и сделал, а ты уничтожила Данару!
— Никого я не уничтожала. На свалке я увидела её впервые. Я увидела, как… как ты сильно любишь её, и снова позавидовала. Ты верил, что ей можно помочь, хотя я знала, что это невозможно. Тётушка Фаина и Волков хорошо над ней потрудились. Дряхлый получил её уже недееспособной.
Я задышал.
— И всё равно это… это… В каждом деле есть хорошая сторона и есть плохая. Я всегда думал, что мы на хорошей стороне, а получается… Получается, что Тавроди пытается спасти мир от тебя. Это ты хочешь превратить его в Загон, не он.
— Ты не прав, Дон, не прав. Это эволюция, пойми. Миллиарды людей. Миллиарды! Сколько проводников мы выявим? А их дети станут такими, как я и Кира, и… Мы создадим расу богов. Исчезнут войны, болезни. Человечество получит такие возможности, которые нынешнему даже не снились!
— Но те самые миллиарды погибнут.
— И дадут жизнь новым миллиардам. Мы станем бессмертными и за какую-то тысячу лет восстановим былую численность. А знаешь, что самое интересное? Мы увидим с тобой всё это. Мы собственными глазами будем наблюдать за рассветом новой жизни.
Я сжал шприц крепче.
— Ты убийца. Ты убила Фломастера, Гнома, убила тех людей в Анклаве и многих других, о ком я не знаю.
— Ты тоже убивал. Прежде чем поднимется новый росток, его обильно орошают кровью. Сколько дней может насчитать история человечества, когда мы не вели войн и не убивали себе подобных?
Она сделала ещё шаг. Теперь нас разделяло не более трёх метров. Для меня это один прыжок. Укол в любое место тела. Алиса не успеет среагировать.
В горле вдруг пересохло. Вот он мой шанс. Одним ударом я могу решить все проблемы этого мира. И свои тоже. Не будет на Земле бескрайних полей крапивницы и миллиардов тварей тоже не будет, а дочь моя останется со мной. Я научу её отличать ложь от правды.
В какое-то мгновенье показалось, что Алиса почувствовала мой настрой. Ну ещё бы, двуликая. Но вместо того, чтобы защититься, опустила руки.
— Хочешь убить меня, Дон? Сделай это. Я не стану тебе мешать…
Я прыгнул к ней, вонзил иглу в шею. Глаза девчонки по-прежнему оставались ледяными, только по краям скопились слёзы. Как же ей было страшно, наверное, впервые. Сейчас я сдавлю тюбик, и её бессмертная жизнь закончится.
— Дон, ты доложен знать, — слёзы потекли ручьём, голос осип. — У нас будет дитя…
Вместо эпилога
Этот неугомонный мальчишка готов бегать сутки напролёт. Ему всего лишь четыре года, а силы в нём на троих. Я прикрыла ладонью глаза от солнца и позвала:
— Савелий!
Он обернулся, улыбаясь во всю ширину рта.
— Мама!
— Савелий, вернись немедленно!
Личико приняло капризное выражение.
— Мама…
— Вернись!
Я направила ему образ пустых конфетных обёрток, как предупреждение, что оставлю без сладкого. Он тут же вернул его мне, но уже завернув в них свои любимые карамельки. Озорник!
Для него это игра, а для меня решение проблемы. Такими упражнениями я снижаю уровень нанограндов в его крови. Он уже чувствует силу и начинает использовать её, и необходимо следить, чтобы мальчик не причинил вред себе или близким. Коптич помогает мне в этом, создаёт фантомы, а Савелий учится их блокировать. Обоим уроки нравятся. Иногда к ним присоединяется Кира, но большую часть дня она проводит в саванне. Вместе с отцом они катаются на носорогах. У Дона талант приручать животных, не понимаю, как он находит с ними общий язык. Кира научилась тому же. Когда они впервые заехали верхом на носорогах в соседний городок, население в панике разбежалось. И теперь их считают богами.
Я не против такой популярности, люди должны знать своё место, главное, чтобы местные власти не вышли из-под контроля и не сообщили о нас чересчур любознательным журналистам. В прошлом году приезжала съёмочная группа из Канады. Задавали вопросы, снимали. Коптич пытался заговорить их, но они ни слова не поняли из того, что он сказал, и его дар не сработал. Пришлось самой провожать их, а аппаратуру сжечь. Никто не должен знать, где мы находимся.
Надо
