и больше никогда не отпущу.
В этот момент что–то произошло. Словно сам мир вокруг откликнулся на мою клятву. Мою сущность пронзил мощный импульс, волна необъяснимой энергии, исходящая откуда–то изнутри, из самой глубины моего существа. Это была Ци — моя внутренняя сила, сила Воина–Дракона, — но сейчас она была сильнее, чем когда–либо, словно сама судьба откликнулась на мой обет. Ци закрепила его, сделала его нерушимым, превратив в путеводную звезду моего существования.
Тинг, до этого молча наблюдавшая за моим отчаянием, удивленно вскинула голову, ее глаза, обычно спокойные и непроницаемые, сейчас были расширены, словно она стала свидетелем чего–то невозможного, не поддающегося объяснению. Ци — древняя, неуловимая энергия, — крайне редко реагировала на слова, на клятвы, на обещания. Но сейчас она откликнулась, признав важность моего обета, важность моего желания найти дочь.
И словно этого было мало, произошло еще одно событие. На пике эмоционального накала, я почувствовал, как внутри меня что–то изменилось. Словно прорвалась какая–то невидимая преграда, освобождая мощный поток энергии. Эта энергия хлынула по моим венам, наполняя каждую клеточку моего тела невиданной силой.
Я понял — я перешел на новый уровень. На уровень «Железо». Третий металл на «Пути Семи Металлов». Это была невероятная сила, сила, которую я раньше и представить себе не мог.
Но эта новая сила не принесла мне радости. Она была лишь горьким напоминанием о моей потере, о моей неспособности защитить свою дочь.
Я поднял голову, стирая слезы с лица. Алиса исчезла, но я не сдамся. Я найду ее. Я верну ее домой.
Я обещал ей это.
И я обещаю это себе.
Я отомщу всем, кто причинил ей боль. Танзин уже мертв, но остались те, кто помогал ему, кто использовал ее, кто превратил ее в орудие уничтожения.
Это была моя клятва. Клятва отца, потерявшего свою дочь. Клятва, которую я сдержу, чего бы мне это ни стоило.
Я найду тебя, Алиса. Я обещаю.
Эпилог
На руинах некогда величественного Каршура, где еще недавно бушевала смертоносная битва, где каждый камень, каждый обломок стены был опален драконьим огнем, а воздух пропитан горьким запахом гари и пепла, состоялась церемония провозглашения Ян новой императрицей Арантеи.
Старый мир рухнул, погребя под обломками не только здания и устои, но и жизни многих достойных людей. Князь Каршура пал жертвой коварства Танзина, погиб вместе со своей свитой и наследником, не оставив после себя никого, кто мог бы занять освободившийся трон. И только Ян, словно феникс, восставшая из пепла, осталась символом надежды для тех, кто выжил в этой кровавой бойне.
Восходящее солнце, словно пытаясь исцелить истерзанный город своими нежными лучами, освещало разрушенный Каршур, даруя слабую надежду на возрождение, на то, что жизнь, словно росток, пробивающийся сквозь асфальт, вновь найдет себе путь. Среди обломков белого мрамора, некогда украшавшего величественный дворец, был возведен импровизированный трон, сколоченный из досок и обрывков ткани, — символ власти, возрожденной из хаоса, символ надежды, не угасшей в огне испытаний.
И Ян, облаченная в пышные, но запыленные одежды императоров, с гордо поднятой головой и блеском решимости в глазах, медленно взошла на него. Ее фигура, стройная и величественная, выделялась на фоне разрушений, словно цветок лотоса, распустившийся на гиблом болоте, словно маяк, указывающий путь заблудшим кораблям в ночном море.
— Народ Арантеи! — ее голос, звонкий и чистый, словно серебряный колокольчик, разнесся по тихой площади, доносясь до каждого уголка разрушенного города. — Мы пережили темные времена, полные страха и отчаяния. Мы победили тиранию Танзина и вернули нашему королевству мир и порядок! И Каршур вновь вернется в лоно единой империи.
Ее речь была проникнута искренностью и силой, она зажигала огонь надежды в сердцах людей, уставших от войны и разрушений. Ян говорила о восстановлении разрушенных городов, о возрождении торговли и ремесел, о справедливом и мудром правлении, которое принесет процветание и благополучие всем жителям Арантеи.
Народ ликовал, приветствуя свою новую правительницу. Возгласы одобрения и восхищения сливались в единый гул, отражаясь от стен разрушенных зданий. Это был день торжества справедливости и надежды на светлое будущее.
Но среди всеобщего ликования я чувствовал себя чужим, лишним, словно призрак, блуждающий среди живых.
Я стоял в стороне, опустив голову, подавленный и безутешный. Смерть Танзина, хоть и необходимая, легла тяжелым грузом на мою душу. Но еще тяжелее была боль потери Алисы, которая вновь исчезла, оставив меня одного в этом чужом мире.
Я не разговаривал ни с кем, уйдя в себя, замкнувшись в своем горе, словно в непроницаемой крепости.
Алисия пыталась вывести меня из этого состояния, найти слова утешения, но ее усилия были тщетны. Я был словно тень, лишенная души и чувств, блуждающая среди руин моей собственной жизни.
— Макс, — сказала она однажды, тихо присев рядом со мной на обломок стены, который когда-то был частью величественного дворца. — Я думаю, у нас есть шанс найти Алису.
Ее слова прозвучали неожиданно, словно луч света в темном царстве. Я поднял на нее глаза, не веря своим ушам.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, цепляясь за ее слова, как утопающий за соломинку.
— Если Алиса имела связь с Кольцом Дракона, — начала она, и в ее голосе появились нотки надежды, — то, возможно, и наоборот. Мы можем попробовать преобразовать кольцо в артефакт, который будет указывать на местонахождение Алисы.
Эта идея, хоть и казалась фантастической, вдохнула в меня новую жизнь.
— Ты думаешь, это возможно? — спросил я, с трудом сдерживая волнение, которое сжимало мое горло.
— Я не уверена, — ответила Алисия, ее голос был серьезен, — но мы должны попробовать. У нас нет другого выхода.
Она замолчала, и я заметил, что ее лицо омрачилось тревогой.
— Что случилось? — спросил я, чувствуя, как мое сердце сжимается от нехорошего предчувствия.
— Я боюсь, что Ян не даст нам кольцо, — сказала она, понизив голос до шепота. — Это ведь императорский артефакт, символ ее власти.
Я понимал ее опасения. Кольцо Дракона было не просто украшением, это была священная реликвия, передававшаяся из поколения в поколение правителями Арантеи.
Но я не мог сдаться, не испытав всех возможностей. Я должен был попробовать. Ради Алисы. Ради малейшего шанса вернуть ее домой.
Наш разговор, наполненный отчаянием и хрупкой надеждой, не остался незамеченным. Тинг, которая до этого молчаливо наблюдала за нами, вдруг включилась в беседу.
—
