class="p1">– Спит? – воскликнула Инга. – Мы места не находим, переживаем за него, а он забыл нас и спит! Какое холодное сердце надо иметь… Всё ты, Эйнар. Соседа возьмём… Соседа возьмём… Взяли…
– Если ты нечто совершил, отрицай это, – ответил с улыбкой Эйнар. – Или свали на кого другого, мол, ты виноват. Не сумел отговорить, настоять на своём…
Слушая разговор отца и матери, сделал Рон открытие: отсутствие угрызений совести – враг, который всего убийственнее действует на человека…
Глава 23
Директор пансионата Гюнтер Линд жил в тревоге. Распорядившись похитить журналиста, сам оказался припёртым к стене. Недоброе предчувствие пугало, Линд с предельной ясностью понимал, что пошёл на преступление. Устранив Говарда по завещанию Хилеви Уилсон, послав журналиста под удар молнии, Линд осознавал, что поставит и себя под неотвратимый удар правосудия.
Следователи и криминалисты докопаются до истины, докажут, где и как происходила расправа с неугодным для Лиги человеком. На Хилеви не свалишь. Затягивать разборку тоже не имело смысла. И Линд, как затравленный, метался в поисках выхода, проклинал саму затею и Стабба, который ничего не сделал, чтобы предостеречь от необдуманного решения. Вздрагивая от каждого стука в дверь кабинета, Линд готов был бежать на край света, только бы избавиться от страха и вздохнуть свободно.
Боязнь и нерешительность над Гюнтером довлеют с юности, приводят порой в отчаяние. На всю жизнь запомнился случай. Родители купили сыну, тогда студенту, мотоцикл. Возвратился однажды Гюнтер с прогулки, а возле подъезда поджидают парни из соседнего дома. Ничего хорошего по разговору ждать не приходилось, знал их отношение к себе. Потребовали дать прокатиться. Понял Гюнтер: не видеть ему мотоцикл в исправном виде, если отдаст в чужие руки. Прокатится один, ухватится за руль другой…
Вжался Гюнтер в сидение и молчит. Парни собрались силой стащить его с мотоцикла. И тут появилась мама. Без опасения пошла на хулиганов.
– Смываемся, братва! – крикнул старший из пристававших. Он и верховодил. – Не то позовёт эта ведьма полицию!
Резануло оскорбление матери, но Гюнтер не соскочил с мотоцикла и не бросился на обидчика. Умереть должен был, но не позволить выражаться о матери грубо. Побоялся. Мать ничего не сказала сыну, хотя видно было, как тяжело ей перенести случившееся, как стыдно за сына, который оказался с заячьей душой.
Столько лет миновало, но так и не смог Линд выдавить из себя труса, в момент опасности млеет от страха. Научился, правда, ловчить. Где требовалась решимость, может, и кулаки надо пустить в ход, брал хитростью и изворотливостью. Дождётся удобного момента, и подставит обидчика, пусть расплачивается.
И сейчас Линд находился в раздумьях. Сомнения мучили его, жил в тревоге и озабочен был только тем, как вывернуться, не потерять место работы, но самое главное – не оказаться на скамье подсудимых. Линд рассчитывал на психическую обработку пленника. Надеялся склонить его на свою сторону. Исходил из опыта, накопленного в стенах пансионата, когда самые стойкие сдавались и подписывали под нажимом документы, какие требовались.
Уступать Линд не собирался. Слишком дорогого стоила разработанная им система поставок донорских органов. Сколько заявок лежит у Гюнтера в ящике письменного стола, и все они сулили большую прибыль в долларах и евро. Последнее придавало силы, вселяло надежду на благополучный исход.
Сотрудничая с одной из крупнейших в Германии клиник гематологии и переливания крови, фармацевтов и кардиологов, Линд на основе разработок доктора Тосса создал производство для получения ферментов повышенной активности из клеток тканей человека. Следуя дальше, в Германии специалисты разработали препараты от старения, инфаркта миокарда. Спрос на них в больницах Европы и Америки огромен.
Подписаны контракты по обеспечению донорскими органами и частями тела человека для получения стволовых клеток. И теперь по вине какого-то журналиста, доведённое, казалось, до совершенства производство могут закрыть. Погибнет операционная, продуманная и оснащённая многолитровыми реакторами, мощными центрифугами и системой стерилизации, четко отлаженной технологией. Технология, на которую затрачено столько сил и средств, перейдёт под контроль врачей Германии или Швейцарии, а на стараниях врачей Лиги в Упсале будет поставлен крест…
Закончится спор судебным разбирательством и тюремным сроком для Линда с конфискацией имущества… Из-за чего? Так захотелось, видите ли, журналисту, которому не живётся спокойно, который перебивается от зарплаты до зарплаты, но ему позволено совать свой нос во все дела, иметь собственное мнение. И не только иметь, но и высказывать публично. По какому закону?
Жизнь вносит свои коррективы, рассуждал Линд, и меняет форму общественного устройства, социальные условия. Человечество вышло на новый уровень цивилизации, который должен исключить мотивы жалости и участия к слабому, безнадежно больному, которому нужна не только милость Господа, но и сострадание специалистов от медицины.
Вспомнив главного врача, Линд пригласил преданного Густава Стабба на разговор. Ухватился за Стабба как за спасительную соломинку. Решил с Густавом проанализировать ситуацию и оговорить меры предосторожности.
Главного врача Линд держал на коротком поводке. Доверял, но и глаз с него не спускал, время от времени поручая рискованные операции в расчёте на то, что Стабб проколется. Но Густав был предан директору пансионата, знал дело, и немало сил приложил к тому, чтобы наладить работу экспериментальной операционной. Её идиоты окрестили бракомолкой, языки бы им укоротить за подобное. Сюда поступали тела также из корпуса «X», предварительно проверенные и классифицированные.
– Не даёт покоя Говард… Поторопились мы с захватом этого журналиста. Поторопились…
– Может, приведём в исполнение завещание Хилеви Уилсон? – высказался прямо Стабб.
– Спешить не будем, Густав. Представь, какие перспективы откроются перед нами лет через пять. Европа вынуждена будет разрешить торговлю донорскими органами. Правда, это уже и сейчас делается, но не в том объёме.
– В США и в Европе, входит в практику использование стволовых клеток, – добавил Стабб, – а материал для выделения клеток, откуда брать?
– Начнётся массовое производство «Цитохрона» из ферментов тканей человеческого организма, – говорил Линд, расхаживая по кабинету. – А мы уже располагаем технологией получения полуфабрикатов для медицинской промышленности. И теперь это разрушить? По непониманию, надуманному состраданию каких-то чиновников и политиканов…
– Наши спецы быстро отправят этого журналиста к праотцам. Никакая собака не отыщет концы…
– Густав, не пори горячку! В полиции не дураки сидят. И у нас не все на один копыл сделаны. Один кто-то, а донесёт, зная истину…
– Тогда какой выход? На что надеешься и на что рассчитываешь?
– Пригласил тебя, чтобы обмозговать ситуацию! Постарайся склонить Говарда на нашу сторону. Это единственно правильный для нас и спасительный путь. Надо убедить Говарда, что упрямство до хорошего не доводит. С нами он получит и деньги, и авторитет среди журналистов.
