пути к нерестилищам. Неповторимое это зрелище – летящие рыбины над гребнем белопенного водопада.
Ниже по течению, где облюбовали место отец и сын, река смирилась и катила полные воды спокойно, что свидетельствовало о глубине в этом месте. Воздух светился синевой, и даже сосны казались синими.
В отдалении на чистой воде в лодке стоял Якоб, и время от времени взмахивал спиннингом.
Первым поймал форель отец. Подтянул добычу к берегу, позволил ей хватить воздух, и уже спокойно выбрал леску, выбросил рыбину на траву. Рон заволновался, хотелось посмотреть на улов, но тут ощутил рывок, сделал подсечку, позабыв обо всём на свете. Сначала показалось, что рыбина сорвалась. Наматывая леску, Рон снова ощутил рывок.
– Не спеши, сынка, – подсказывал отец, не вмешиваясь в работу. – Дай слабину… Теперь тяни… тяни…
Наматывая леску на катушку спиннинга, Рон с бьющимся сердцем подтягивал рыбину на поверхность. Форель упиралась, ходила из стороны в сторону. Показалась спина, рыбина изогнулась и ударила хвостом. Рон снова потянул добычу к берегу. Вынырнуло серебристое брюхо, отец схватил подсак, зацепил тяжёлую рыбину и выбросил на песок. Форель вскинулась раз, потом другой, и затихла, пошевеливая жабрами.
На радости Рон схватил скользкую рыбину, но не удержал в руках. Форель снова резко вскинулась, перевернулась на песке.
– За жабры бери! – подсказал отец, и, поспешив на помощь, снял форель с крючка, бросил рыбину в приготовленную раскладную корзину, собранную из колец проволоки. – С почином, сынок!
– С почином? – не поняв, переспросил Рон.
– Так поздравляют рыбаки. Ещё говорят: мал почин, да дорог. Древние кельты считали: кто съест первую пойманную рыбу, тот наберётся ума.
В азарте Рон забросил спиннинг, позабыв о времени и где находится. Его внимание замкнулось на конце лески с крючком в тихо струящейся речной глади. Не заметил, как поднялось солнце, река заиграла бликами. На отмели у берега посвистывали кулички.
Причалил сосед Якоб, сложил вёсла, подтянул лодку на песок.
– Как улов, рыбаки?
– Восемь штук поймали! – радостно сообщил Рон. – Несколько сорвалось!
– У меня улов меньше. Но форели, скажу!.. Каждая килограмма на два! Может, на базу пора?
– Сматывай, сынок, спиннинг, – сказал отец Рону. – Пойдём, пожалуй. А то мама заждалась…
– Последний разок заброшу? – попросил Рон.
– Ну, последний раз… – согласился отец, желая продлить сыну удовольствие.
На лужайке возле дома рыбаков ожидала Инга. По тяжёлой ноше в руках мужчин, догадалась, что удача не обошла стороной.
– Сынок, ты-то поймал, надеюсь?
– Поймал, мама! – с восторгом ответил Рон. – И не одну! Папа, скажи!
– Правда, сын, – ответил Эйнар. И добавил, обращаясь уже к жене: – Удачливый у нас парень, мать!
– Коптить сейчас будете? Или под вечер, когда отдохнёте?
– Зачем ждать вечера? Лучше сейчас! – ответил Рон, поглядывая на отца. – Папа, ты как считаешь?
– Сейчас, конечно, – ответил Эйнар, хитро подмигнув сыну. – К вечеру форель должна быть на столе. Я почищу рыбу, а Якоб с Роном растапливают коптильню.
В жаровне потрескивали берёзовые поленья. Эйнар тем временем пластал рыбин, убирал кишки, жабры, натирал солью спины форелей, посыпал внутри ароматной приправой.
Дождавшись, когда в коптильне набралось достаточно жарких углей, поставил решётку, уложил рыбин, добавил к тлеющим угольям ольховых стружек и наглухо закрыл крышкой. Из щелей жаровни вырывался наружу дымок, струился горячий воздух.
Тем временем Инга как заботливая хозяйка накрывала под навесом стол, расставила тарелки, принесла хлеб и соусы, бутылки с холодным пивом и соком. Для пущего удовольствия мужчин принесла бутылку водочки.
Рыба получилась нежная и сочная. Рону мама положила целую форель, на какую сын указал. Отвернула кожицу, раскрыв красное мясо с белыми прожилочками жира, подвинула хлебницу с нарезанным хлебом. Рон отламывал куски форели, уплетая за обе щеки.
Посмотрев на сына, Инга рассмеялась:
– Дома тебя не заставить поесть, а на свежем воздухе и аппетит разыгрался.
– Пусть ест на здоровье, – ответил Эйнар. – Рыба свежая, только выловленная. Когда форель сам поймал, во стократ вкуснее. Ел бы и ел. Правда, сынок?
– Правда, папа. Такой рыбы не пробовал. В Упсале не подают. Скажи, дядя Якоб, разве не прав я?
– В город рыбу привозят. А тут… Тут прямо из реки…
– Хорошо, что мы выбрались на рыбалку, – сказала Инга. – Спасибо, отец.
– Спасибо, пап, – добавил Рон. – На всю жизнь запомню…
К вечеру, когда от солнца золотым расплавом заблестели стволы сосен, отец и сын ушли к реке порыбачить и побродить по берегу с зарослями таволги. Вдруг Эйнар остановился и, указывая на сосну, сказал:
– За нами наблюдают…
Сначала Рон ничего не увидел и подумал, что отец шутит.
– Присмотрись внимательнее. Сова лапландская на суку сидит.
Тут и Рон заметил неподвижно сидящую серую сову. Большеголовая неясыть внимательно смотрела на людей.
– Глазищи у неё… словно два блюдца, – сказал Рон.
Сова уставилась на мальчика, словно хотела спросить: зачем явился в мои владения?
– Говорят, что днём совы плохо видят, – поделился Рон услышанным в школе.
– Ошибаются люди. Охотится неясыть больше ночью, но в пору белых ночей ищет добычу и днём. Хватает иной раз зайчонка или птицу. На глаза попадается редко. Так что нам повезло.
– Красивая… – сказал Рон.
Когда они возвратились к дому, Якоба на месте не оказалось.
– Не говорил, куда ушёл? – спросил Эйнар жену.
– Нет… Думала, отдыхает в доме. Может, на речку отправился?
– Подождём…
К вечеру Якоб не возвратился. Когда долго думаешь об одном и том, в голову лезут всякие мысли. Эйнар забеспокоился.
– Пойду искать…
– Папа, я с тобой… – попросил Рон.
– Пошли, сынок.
Над рекой клубился туман. В белой пелене утонули берег и лес. На том месте, где предположительно сидел Якоб, валялись примятые окурки, обёртки от конфет. Не оказалось поблизости и причаленной лодки. В беспокойстве Эйнар с Роном прошли берегом по течению реки. Дальше начиналась топь.
– Якоб! – Остановившись, крикнул Эйнар. – Я-коб!
– Якоб! Я-коб!.. – ответило эхо.
– Дядя Якоб! – повторил зов Рон.
– Дядя Якоб!.. – снова ответило эхо.
Они долго стояли в молчании. Ни голоса, ни птичьего крика в тумане не услышали.
Отец с сыном в нерешительности пошли на базу. Ступали молча, говорить было не о чем.
– Его мы не нашли… – мрачно сказал Эйнар жене, она ожидала на крыльце.
– Может, заблудился…
– Поблудит и вернётся. Не мальчик…
– А вдруг домой укатил?
– Как укатил? На чём?
– Знакомых встретил. Проезжали тут на машине…
– Предупредить бы мог…
Ближе к ночи расстроенный вконец Эйнар позвонил Якобу домой. К телефону подошла супруга.
– А муж давно спит. Возвратился с рыбалки, бросил рыбу в морозильник и лёг спать. Разве он не с вами вернулся в город?
Эйнар выключил мобильный телефон, сплюнул в сердцах.
– Он спит…
