начала было говорить мама, но госпожа ее перебила.
— Ей вовсе не зачем знать, как меня зовут, и свое имя ей тоже лучше будет скорее забыть.
Подойдя к ним, она властно взяла Иву за руку, отчего та испуганно прижалась к маме. Она не понимала, что происходит, и могла лишь беспомощно глядеть на взрослых.
— Вы уверены, что не хотите поехать с нами? — спросила госпожа.
Мама печально покачала головой:
— Нет, я останусь здесь и буду ждать моего мужа.
Госпожа тихо хохотнула из тьмы вуали, а затем заметила:
— Быть может он уже и не придет.
Мама вздрогнула. Никогда еще Ива не видела ее такой слабой и потерянной. Опустив взгляд мама тихо, но твердо сказала.
— Я благодарна вам за все, что вы делаете для нас, но не говорите так.
Женщина повела плечом:
— Мне в общем-то все равно, дело ваше. Я всего лишь хочу отдать свой долг вашему свекру. Он когда-то был добр ко мне. Что же, пойдем, надо успеть убраться, как можно дальше, пока не рассвело.
Она потянула Иву за руку, та закричала, испуганно зовя маму.
Упав перед ней на колени, та горячо ее обняла. Она плакала тогда, и просила быть сильной. Обещала, что они скоро встретятся и их семья снова будет вместе.
Она соврала, как врут все взрослые, когда не хотят пугать детей.
Иве казалось, что их путь по, затянутым дымом от костров войны, восточным пустошам занял целую вечность, хотя на деле, они, скорее всего, ехали не больше семи дней.
Госпожа усадила ее перед собой в седло неприметной серой фернали. Ива с опаской посматривала на огромную хищную птицу. Она всегда их побаивалась, тем более, что в Восточных княжествах до сих пор люди предпочитали передвигаться на лошадях, ферналей же использовали только воины.
Желая подружиться с птицей, Ива как-то попыталась угостить ее куском вяленого мяса. Был уже глубокий вечер, и они встали на стоянку посреди пустоши, разведя слабо горевший костер.
Госпожа в сиреневом куда-то отошла, и Ива, набравшись смелости протянула к фернали свою ладошку с зажатыми в пальчиках кусками вяленой свинины. Ферналь мгновение смотрела на нее желтыми глазами, а затем резко дернула голову вперед и щелкнув клювом, едва не откусила Иве пальцы, выхватывая мясо.
Завизжав, Ива повалилась назад. Проглотив угощение, ферналь, утробно клокоча, надвигалась на нее.
Из тьмы вдруг выбежала госпожа. Схватив Иву за шиворот, она оттащила ее назад, а затем, не давая встать отхлестала по ногам и спине хлыстом, который носила с собой.
— Дуреха, кто же так делает⁈ — ругалась она. — Тебя что не учили, как надо обращаться с ферналями?
Ива только ревела в ответ. Никогда еще никто не позволял себе так обращаться с ней, и она поклялась про себя, что когда вырастет никому больше такого не позволит.
Спустя пару дней они прибыли в поместье Арде. Госпожа в сиреневом, чьего лица она так и не увидела, а имени не узнала, поручила ее заботам старого князя и его болезненной жены.
Князь Арде был старым знакомым ее отца и, чем-то был ему обязан, поэтому он и согласился взять на попечение Иву и скрывать ее под именем своей дочери, пока все не уляжется. Во время мятежа, он сохранял видимость преданности Совету и дракону-императору, хотя, на деле, поддерживал мятежные войска.
В поместье Арде Иву, которой теперь пришлось взять имя Мира, не обижали. Взрослые относились к ней с равнодушием, со сводными старшими братьями ей даже удалось подружиться. Тогда, впервые надев мальчишечьи одежки, она лазала вместе с ними и с детьми слуг по крышам поместья, воровала из сада яблоки и гоняла кур.
Все это время, она надеялась, что войска отца одержат победу и она вернется к семье, но дурные вести все множились, а хороших становилось все меньше. Несмотря на то, что дракон-император так и не встал на крыло, мятежные войска сменили победы на поражения. Сперва она узнала о смерти братьев, затем о том, что умерла мама, а в конце, что отца схватили и отправили в Алхавар.
В эти же дни, остатки мятежных войск, лишившись предводителя, разбились на множество разбойничьих банд. Одна из таких банд напала на поместье Арде. Людей в нем тогда уже почти и не осталось, только обедневшие хозяева и пара слуг. Даже грабить было нечего.
Поместье спалили, а она, единственная из всех его обитателей, сумела уцелеть. Именно в тот день в ней пробудился дар, который до этого спал много лет. Она перенеслась сразу намного верст от поместья и от этого в ее смоляных волосах появился первый светлый волосок.
Потом ее напуганную и ослабевшую нашли послушники Обители сестры воительницы и забрали с собой. Затем было обучение. Такое сложное, что его едва можно было вынести. Потом был побег из Обители и решение стать воровкой — непременно самой лучшей во всех княжествах. Ее ждало множество поражений, побед, смертельных опасностей и чудесных спасений.
Пожалуй, Ива, которая давно уже, даже для самой себя, превратилась в Миру, была в зените своей воровской славы, когда однажды ей поступил один очень необычный заказ.
Сперва все, казалось простым и обыденным. Через проверенного человека ей предложили дело: в определенный день надо было пробраться в запертую комнату в обычном трактире, и взломав сундук, добыть его содержимое.
Задача была до безумия простой, Мира выполняла подобные по три за день. Она не отказывалась от столь скучных поручений лишь потому, что у нее каждая монета была на счету. Она мечтала однажды накопить столько средств, чтобы можно было предъявить свои права на разрушенное поместье Арде, восстановить его, бросить воровство и зажить обычной жизнью княжны.
Пробравшись на второй этаж трактира и убедившись, что в нужной ей комнате никого нет, Мира перенеслась внутрь. Прямо по центру комнаты, на дощатом столе, стоял неприметный ларец. Ей следовало догадаться, что все не может быть так просто, но нет, она ничего не заподозрила и, взломав замок, распахнула ларец. Внутри было пусто.
Внезапно, свет в комнате собрался в одну точку, образуя небольшой сияющий шар.
Мира не стала долго раздумывать. Было ясно, что это какая-то западня и не знакомое ей колдовство. Шар устремился к ней, и в то же мгновение Мира перенеслась.
Она очутилась в одном из своих убежищ, подготовленных, как раз на такой случай. Это была крохотная комнатушка, расположенная под самой крышей в одном из дешевых доходных домов. Мира снимала ее за сущие медяки у полуслепой пожилой хозяйки.
Она тяжело выдохнула,
