меня.
— Значит, отдам кровь добровольно, поделюсь косточкой. Авось ты и загнешься, — хмыкнул Фил. — Спасибо за совет.
— Если ты уверен, что после этого не сгинешь вслед за мной — действуй.
— Договорюсь.
— Договорись, — кивнул архимаг. — Подпиши контракт. Все перепроверь. Каждую букву.
— Обязательно, — остановился Фил возле границы леса, прикидывая рельеф опушки и направление от ритуала «Зов крови». — Предлагаю пройти еще пару сотен шагов вдоль. Выйдем под прямым углом, — указал он на чащобу перед собой.
Старший кивком согласился и с бесстрастным лицом повернул к северу.
— Проблема будет, если не получится, — напомнил Кеош о разговоре. — Твои кровь и кость у нее, а я жив.
— Сейчас ты тоже жив. — Фил пытался разглядеть что-то за чернотой меж ветвей и искренне надеялся на удобную тропинку вглубь.
Уже совсем скоро надо было заходить в лес, но желания обдирать плечи и руки не было ни малейшего.
— И ты жив тоже, — Фил ощутил на плече ладонь архимага. — Быть живым — приятное чувство?
— Не стану спорить, — остановившись, осторожно коснулся он чужой руки и попытался скинуть, как ядовитую змею.
Но пальцы на плече только сжались сильнее.
— Так сохрани эту жизнь для себя! — встретил его яростный взгляд. — Ты же ее так добивался! Вот он — новый мир. Мир, в который ты пробился своим умом!
— Да-да, все я. Плечо только отпусти.
— И ты сбежал от своих кредиторов в том мире. Я же почувствовал в момент перехода, — вглядывались в него острые и умные глаза с лица мальчишки. — Тут ты никому не должен. Ни тьме, ни свету, ни демонам. Угомонись и живи. И не дай ей отнять эту жизнь!
— Чтобы ее забрал ты? — кривовато улыбнулся Фил. — Мне на костре будет жарковато. А без костров ты не умеешь.
— Все изменилось, как же ты не поймешь, — отпустили его плечо. — Под холмом ангел! Помоги мне его освободить, и тебе простят все. Я прощу тебе все. Не будет прошлого — все с чистого листа. Как подорожная и графский патент с незаполненным именем! Жизнь без долгов и клятв!
— Ангел сожжет меня сиянием крыльев, — отвел взгляд Филипп. — Раздавит в пыль дыханием. Обратит взор, и меня не станет. Расстояние не имеет значения.
— Это знание — оно спасет тебя, — фанатично смотрел на него Кеош. — Шагни в пропасть, и пойдешь по воздуху, как по тверди. Поверь и шагни вперед.
— Знаете, дедушка, я как-то лучше по грешной земле, — криво улыбнулся Фил.
— Скоро я изменю свою кровь, — чуть прикрыв глаза, успокоился архимаг до привычной рассудительной меланхолии. — Процесс уже начат, но мне нужно время, чтобы убрать тебя из-под удара.
— Вот как? — чуть не запнулся Филипп.
— Она все равно будет нас убивать, — уже равнодушно произнес Кеош. — Но начнет не с тебя.
— Так откажись от ангела, — покачал головой младший. — Это новый мир, как ты правильно заметил, и ты в нем не герой. Откажись и живи. Она тебе не соперник, она отступится.
— Не откажусь.
— Это ты не оставляешь ей выбора. Ангел спалит ее, как лесной пожар — паутину.
— И она не откажется, — вновь пробилась ярость во взгляде Кеоша. — От власти, которую дает это место. Не обманывайся личиной, ей тоже нужен ангел — но ангел-заточённый! Сколько золота выложат сильные этого мира, чтобы вознестись на небеса? Вспомни наш мир. Вспомни храмы, возведенные престарелыми богачами, и сундуки с золотом, брошенные к ногам патриархов за шанс избежать вечной боли. Пожертвования и молитвы чужими устами, страх вместо раскаяния!
— Пусть так. Тебе жалко хорошего посмертия для остальных? Там, наверху, станет тесно?
— Это у нас, внизу, станет неуютно, — облизнул губы архимаг, — когда всякая мразь будет уверена, что посмертие можно купить, подонки совсем страх потеряют.
— Может, если бы богачи узнавали про ад пораньше, не пришлось и замаливать? А может, кто-то просто желает храмов и золота, оттого молчит до последнего?
— Постулат свободы воли, — произнес старший, дернув плечом. — К тому же мы говорим про деловых людей. Они не станут грешить меньше, а будут искать более доступное посмертие. Служение тьме или бездне.
— Значит, у Аркадии уже есть товар для продажи, — покачал головой Филипп, — даже без ангела.
— Тайные общества и мерзкие ритуалы под угрозой костра? — фыркнул архимаг. — Сойдет для денег, но не для власти. Великие не станут служить, они выберут храмы и золото. Или выберут убить нас, если такой будет цена за рай!
— Ты ее демонизируешь.
— С ее-то хвостом и рогами?.. — вздохнул Кеош.
— Я говорю, она уйдет своей дорогой.
— А ты знаешь, что золото, запрятанное в ручье, вновь ушло под землю? — давил голосом архимаг.
— Потому что тебе нечем за него заплатить, — равнодушно хмыкнул Фил.
— Так не уходят, желай она просто уйти. Так душат врага. Мы войдем в город нищими!
— Так выигрывают время, — отрицательно мотнул головой младший, решительно шагнув в лес.
Разговор затих по естественным причинам — проламываться сквозь чащобу, перешагивая через узловатые корни, лучше с предельным вниманием.
Сотворенный ритуал вел их по прямой, правя отклонения в пути тянущим чувством тоски. Словно компас в ночной тьме, пульсирующее ощущение печали, ведущее к неведомой пока точке, возвращало их на верный маршрут после обходов лесных завалов и движения по бережку холодной лесной речки. Иногда под подошвы ложилась звериная тропа, а порой преграждал дорогу овраг, осыпью земли цепляя ноги, грозясь уволочь вниз.
Но завершение пути билось болью в сердце все сильнее, и во второй половине лунной ночи двое с зомби вышли на неширокую круглую полянку шагов в десять от края до края.
— Что искать? — деловито уточнил Фил, осматривая место в свете подлетевшего вверх огонька сотворенного света. — Кости, одежду?
Поляна выглядело обычно — заросшая невысокой травой в тени угловатых деревьев-исполинов, и если были тут приметы давней гибели, то наверняка под слоем дерна, намытого дождями.
— Искать ничего не нужно, — сухо произнес Кеош, глядя в черное небо с ярким серпом чужой луны, — она помнит, этого достаточно.
И адресовалась эта фраза явно ночному
