огромного зала с монотонным, как у старинного механического секундомера, стуком капает собирающаяся в лужу вода.
Кейр физически ощущал на себе пристальные взгляды неотрывно следящих за ним парней.
Он судорожно затянулся, вновь повернулся к Хоте, стряхивая пепел с сигареты, и опять заговорил, стараясь, чтобы его речь звучала спокойно и убедительно:
– Я ведь уже говорил тебе, старик… Ты отличный программист. И мне нужно, чтобы ты продолжал работать на меня. Просто скажи, чего тебе не хватает, ага? Ты же видишь, я открыт для переговоров.
– Кейр… – парень вскинул руки в протестующем жесте.
– Послушай же меня, Хавьер, – Кейр швырнул на пол непогашенный окурок и неожиданно обнял его за плечи. – Я ведь пытаюсь, честно пытаюсь с тобой по-хорошему. Если тебя за моей спиной решил вдруг прессануть кто-нибудь из наших врагов или конкурентов, тебе достаточно просто сказать об этом сейчас, и байк-клуб со всем разберётся. Я лично со всем разберусь, обещаю…
Хавьер молчал.
– Или, может быть, дело в деньгах? Так за деньгами дело не станет, ты получишь больше, чем в любом своём долбаном офисе, это уж я тебе гарантирую.
– Я не могу больше оставаться с вами, Кейр. Слушай, просто отпусти меня, и всё, а? Прошу тебя…
– Значит, отказываешься от нашей дружбы? – сквозь зубы спросил Кейр, отступая на шаг и рефлекторно засовывая руки в карманы чёрной косухи.
– Это уже больше не дружба, Кейр. И ещё, знаешь, ты очень изменился. Тот Кейр, которого я знал раньше, никогда не стал бы вести себя со мной… вот так.
Кейр сжал кулаки, неподвижно глядя на переплетение изогнутых, словно чьи-то вывернутые наизнанку ржавые кишки, стальных труб и балок у Хавьера за спиной. Не оборачиваясь, он почувствовал, как Тео, неслышно обойдя расставленные в углу байки, замирает на расстоянии пары шагов у него за левым плечом.
– Знаешь, по-моему, твой Хота чего-то основательно не допонимает, – в голосе блондина послышалась лёгкая ирония. – Этот малый ведь даже не воспринимает тебя всерьёз. Он отчего-то вообразил, что может смотреть на тебя свысока и безнаказанно читать тебе все эти проповеди прямо на глазах у всех твоих ребят…
Повисло молчание.
«Пожалуй, стоит объяснить ему, что ты заслужил то уважение, которое имеешь, как ты думаешь? – тихий, только ему слышимый голос, зазвенел в ушах. – Жалеть, просить и прощать… ты ведь знаешь, юный воин. Жалеть, просить и прощать…»
Тео медленно отошёл в сторону, складывая руки за спиной. Беловолосый смотрел на Кейра с насмешкой.
И Вильф тоже смотрел, еле заметно улыбаясь.
И нахмурившийся Аспид. И Бугор, поигрывающий кастетом. И Кривой, и Зубило, и Мэйсон, и Веник с Бивнем, и все остальные его парни.
Все смотрели на него.
– Грёбаное дерьмо…
Кейр резко выдохнул, размахиваясь, и мощный удар взметнувшегося в воздух кулака отшвырнул вскрикнувшего Хавьера к грязной бетонной стене.
Парень закусил губу, шагая вперёд, и с силой нанёс ему ещё один удар под рёбра. С размаху ударил в солнечное сплетение.
А потом ещё один раз. И ещё один. И ещё.
* * *
«А ну оставь его в покое, ты, гадина!!» – мысленный крик Верены полился над чёрным глянцем испещрённых бликами волн ослепительным струящимся потоком.
Она опустилась на одну из врытых в землю тяжёлых бетонных скамеек всего в нескольких шагах от отвратительных тварей, сразу же выставляя перед собой раскрытые ладони и пытаясь послать вперёд дрожащую силовую волну.
Может быть, ей удастся просто их отпугнуть…
Жуткий полупаук обернулся, отпуская свою жертву, порывисто перетёк-перебежал к ней, с хлюпанием перебирая многочисленными волосатыми многосуставчатыми лапами по покрытой лужами песчаной дорожке, и тут же прыжком бросился вперёд, выставляя перед собой тонкие кривые когти.
«Тули-па обычно стараются нападать первыми, особенно низшие, – так объясняла когда-то Пуля. – Нужно всегда быть к этому готовой и не позволять застать себя врасплох…»
Несущаяся на неё монстроподобная фигура на мгновение заслонила собой всё небо и крошечный силуэт светящейся телебашни вдалеке, и Верена рефлекторно скрестила ладони на груди, окружая себя блестящим зеркалом защитного купола.
В первый момент страх сослужил ей хорошую службу. Концентрированная энергия выплеснулась почти что на автомате, и Верене удалось то, что удавалось до этого лишь в морфотренингах: купол окутало жаром, как будто по невесомой плёнке-скорлупе вокруг неё вдруг потекли струи призрачной раскалённой лавы. Обезьяноголовая гадина глухо зашипела и отпрыгнула, дёргая обожжёнными лапами, но уже в следующий миг Верена отчётливо поняла, что такая защита требует от неё чудовищно много сил – удерживать купол с каждой секундой становилось всё труднее, сведённые руки дрожали у груди, как будто к ним подвесили две тяжеленные гири.
«А что же будет, если силы иссякнут совсем…» – успело мелькнуть где-то на самой границе сознания… и тотчас, отзываясь на эту мысль, в воздухе раздался треск, как от разрываемой по швам ткани, и фосфоресцирующая пелена, окружавшая Верену, мигнув в самый последний раз, разом погасла перегоревшей лампочкой.
В то же мгновение рыбоголовый гад, похожий на гигантского богомола с тонкими острыми зубами, опустился на четыре ребристые лапы и тоже метнулся вперёд, в прыжке опрокидывая Верену на мокрую газонную траву и всем своим весом наваливаясь ей на грудь.
Ощущение было такое, будто на неё в одночасье обрушилась тяжёлая бетонная плита. Туловище свело от боли, а в следующий момент одна из зубчатых, похожих на покрытые ржавчиной железные балки клешней сомкнулась у Верены на горле.
Она непроизвольно вскрикнула, пытаясь освободиться, но ничего не получалось: Верена изо всех сил готовилась отражать сейчас какую-нибудь энергетическую атаку и, как оказалось, была совершенно не готова к ближнему бою. Чудовищная клешня на её шее сжалась сильнее, перед глазами запылали разноцветные кометы.
– Она здесь одна-а, Йамму… – полупаук подбежал ближе, и Верена отчётливо разглядела то ли будьдожью, то ли обезьянью морду прямо над собой. – Она не из ста-арших…
На Верену пахнуло оглушительной тухлятиной, будто от груды гниющей рыбы; к горлу немедленно подступила тошнота. Клейкая вонючая паутина, рыболовными сетями выброшенная обезьяноголовым из внезапно засветившихся когтей, в мгновение ока туго спеленала ей ноги, сдавила туловище раскалёнными цепями, и Верене показалось, что она слышит, как трещат её рёбра.
«…ну давай же, дурочка! Сделай же хоть что-нибудь, иначе будет поздно!!»
– Сла-абая… слабее оруженосцев… – скрипучее хрипение монстра снова резануло ей уши; больше всего этот трескучий голос напоминал натужный скрежет металла о металл.
Липкие нити паутины стремительно перетянули Верене беспомощно сведённые у груди запястья, ладони резануло острой болью, и она в панике ощутила, как отнимаются, становясь всё более и более прозрачными, белые крылья за её
