опять ураган обрушился.
Сестры робко переглянулись и снова пожали плечами.
— Ну что ж, пошли в дом, что ли… — опять перескочил на неожиданную тему странный собеседник с пистолетом. — Вроде бы познакомились, о погоде поговорили, приличия соблюли. Ах да! Меня-то Винтик зовут. — Тут он посерьезнел и сказал сурово: — Но для вас Винт! И двигайте к крыльцу.
— Послушайте, господин Винт! Мы, пожалуй, не станем заходить, ладно? — Голос у Лины предательски дрогнул, и она покосилась на сестру, ища поддержки.
Та же вообще ничего произнести не смогла, а только пялилась во все глаза на пистолет и ловила ртом воздух.
— Не, — протянул Винтик, — так не пойдет. А ну шевелите ногами. — Он снова вскинул пистолет. — И учтите, я еще ни разу не стрелял, а мне очень хочется посмотреть, что будет с человеком, если я нажму на курок. Правда.
— Есть же бутылки, в конце концов. Кто же по людям стреляет, — проворчала Лина и направилась за угол.
Алиса посеменила за ней.
— Ха! Господин Винт! — вспомнил вдруг Винтик и захохотал: — Ха-ха-ха! Забавно звучит! Господин Винт!
Он двинулся следом, гогоча и не забывая держать на мушке Алису.
* * *
Шофер окинул ряды дешевого спиртного тоскливым взглядом. За время службы у Иннокентия Валериановича такую дрянь он пить отучился. Но иногда душа просила чего-нибудь гадкого, от чего взорвались бы мысли да разлетелись бы цветными пузырями по углам сознания. Сейчас у шофера наступил именно такой момент в жизни. Ему отчаянно хотелось глотнуть приторного вина «Улыбка», а потом сдобрить его водкой «Привет». А еще лучше смешать оба напитка в один ядерный коктейль и выпить залпом. У шофера аж под ложечкой засосало. И скулы свело.
— Отойди от прилавка! — гаркнул начальник, поняв намерения подчиненного.
— Что, уже и посмотреть нельзя? — огрызнулся тот, но послушно отвернулся к окну.
Шеф смотрел на часы все чаще, словно ждал чего-то. И с каждой минутой нервничал все больше. В движениях его появилась резкость, а в голосе сухость.
Саша Косолапых сидел на стуле возле подсобки и баюкал раненое колено. Ему было очень больно. Он как мог обработал рану водкой и перевязал ногу ситцевыми портками, взятыми с сельповского прилавка. Однако мучений это не умалило. Теперь он качался взад-вперед и тихо постанывал, болезненно жмурясь на тусклую лампочку. В какой-то момент он вдруг замер, принялся подсчитывать, сколько же всего ему пришлось пережить за последние сутки. Дойдя до воспоминаний, связанных с глубокими царапинами на щеке, он заохал и решил, что по нынешним временам должность помощника Иннокентия Валериановича стала какой-то уж очень опасной. «Похоже, пора менять работу», — подумалось ему.
Принц что-то тихо бубнил себе под нос, пуская слюни и подозрительно косясь на Иннокентия Валериановича.
А он снова глянул на часы, недовольно скривился и повернулся к Косолапых:
— Сколько на твоих?
— У меня нет часов, — буркнул Косолапых.
— А… забыл… Ну, набери мне Николая.
— У меня и телефона нет, — обозлился Саша.
— Да у него даже трусов своих нет, Иннокентий Валерианович, — хмуро напомнил шофер. — Не трогайте парня, у него теперь и ноги-то одной, похоже, нет.
— Сейчас как дам, — озверел Косолапых, а потом вдруг все ему показалось жутко смешным. И то, при каких обстоятельствах он лишился одежды, и то, как у него отобрали пистолет, и то, как прострелили колесо у «Лексуса», и то, как деваха полоснула его по физиономии, и даже то, как все тот же нахальный вор прострелил ему колено и забрал мобильник. Косолапых начал с хлюпающего хихиканья, а затем разразился гомерическим хохотом. У него даже слезы из глаз потекли.
Иннокентий Валерианович, шофер и даже Принц застыли в недоумении. Шеф на минуту позабыл про свои проклятые часы. Принц вытер слюну рукавом, размазав по щеке запекшуюся кровь.
— Проняло, — с одобрением отметил шофер, глядя на Сашу.
— Это болевой шок, — констатировал шеф, опять вспомнив о времени. — Да что же нам всем делать?
— Я бы так летел уже куда-нибудь подальше отсюда, — шофер сплюнул жвачку в угол, — раз такое серьезное дело.
— Куда лететь-то? Если только на Луну.
— Да чего там делать, — отмахнулся шофер так, как если бы ему предложили съездить к родителям на дачу.
— Вот и я говорю — нечего. — Иннокентий Валерианович повесил голову. — Терпеть не могу сидеть вот так и ждать у моря погоды. Когда знаешь, что от тебя больше ничего не зависит.
— Эх, — вздохнул шофер, — все, что от вас зависело, вы уже сделали.
— Помолчи лучше. — Саша уже успокоился и вспомнил свои обязанности. В том числе и то, что он должен ограждать шефа от мелкой критики. Слова шофера, сказанные сейчас, допускали иной, более глобальный подтекст, нежели дурацкий смысл, коим снабдил их недалекий водитель.
— А поедемте в Китай, — удивительно живым голосом предложил Принц. — Там хорошо и денег много.
— О-о-о! — взвыл Косолапых. — Как он мне надоел. Можно я его пристрелю?
— Сначала пистолет найди, — неделикатно напомнил шеф. Саша моментально стих и снова схватился за свою коленку.
А у Иннокентия Валериановича зазвонил телефон. Он даже вздрогнул, выхватил трубку и нетерпеливо крикнул:
— Алло! Ну сколько можно тянуть! Вы что, не понимаете, с чем дело имеете? Черт! Осталось совсем мало времени. Где? Где она находится? Это точная информация? Предположительная? А точной не располагаете? Когда там будет проводиться операция? Боже мой, мы же не успеем. Вы понимаете, что ваш процент падает? А это уже я буду решать, сколько!
Потом он внимательно слушал. На лице его блуждали разные чувства. Наконец он ответил примирительно:
— Хорошо, хорошо. Не будем горячиться. Да и я тоже, нервы все-таки. Да. Когда все будет кончено, позвоню. Ох, не нужно так шутить.
Он отключил телефон, тихо ругнулся: «Козел!» — и снова набрал номер:
— Коля? Что?! Танки? Значит, уже началось. Нет! Быстро дуй в село Рачки. Там, в первом доме. Бери всех, кто есть. Я сейчас тоже подъеду.
На этот раз, отключив телефон, он сунул трубку в карман и уже на ходу скомандовал:
— Быстро в машину!
* * *
Настроение у шефа заметно улучшилось, опавшие, как лепестки цветка, ноздри вновь раздулись, и даже извечно бледные щеки порозовели. Шофер нещадно гнал «Лексус» по ухабистой проселочной дороге. Принц с тупым упорством загибал пальцы, что-то подсчитывая. Сбивался и начинал заново. Саша ласково гладил повязку на колене. Нога болела. Теперь он более всего хотел, чтобы эта история побыстрее закончилась. Деньги его больше не привлекали, сознание победы над конкурентами и профессиональная гордость казались ничтожными по сравнению с шансом оказаться в больнице, где ему
