попытался в это время его контролировать. К сожалению, сразу не получилось. Я видел его глазами, мог рассмотреть даже кузнечика в траве с той небольшой высоты, на которой он летал, но никакой сигнал сапсану подать я не мог. Силой мысли не мог, но отчаиваться не стоило — были другие варианты.
А постарался максимально усилить связь между мной и сапсаном, прочувствовать его, а не просто смотреть его глазами. И когда мне показалось, что я достиг пика нашей связи, я на несколько секунд мысленно закрыл глаза. Затем открыл и закрыл лишь правый глаз. Потом левый. После этого я махнул анимагу, чтобы тот возвращался, а когда он подлетел, я знаком велел ему вернуться в человеческий облик.
— Что ты чувствовал? — спросил я Антона, когда тот снова стал эльфом.
— Будто у меня в голове кто-то сидит, — ответил парень. — Но это нормально, так всегда.
— Ты чувствовал, что я пытаюсь закрыть твои глаза?
— У тебя это получилось. Сначала оба, потом по очереди правый и левый.
Я удовлетворённо выдохнул. Получилось! Пусть я не смог подчинить себе волю сапсана, но я хотя бы получил возможность подавать ему сигналы.
— Тогда будем использовать это для подачи сигналов, — сказал я. — Моргну три раза правым глазом — посмотри направо; закрою правый глаз на пару секунд — лети направо; то же самое с левым глазом. Моргну три раза двумя глазами — лети прямо. Закрою оба глаза на пару секунд — значит, долетел до нужного места, останавливайся. Запомнил?
— Запомнил, — подтвердил Антон.
— Тогда давай проверим, и, если получится, попробуем эти навыки отработать.
Анимаг кивнув и тотчас же обратился птицей.
В шатёр мы вернулись через час и за это время вполне неплохо научились понимать друг друга. Собственно, потому и вернулись, что я разглядел сверху, что у ставки стоит Романов и разговаривает с Воронцовым и ещё какими-то незнакомыми мне магами. Как только я подошёл к Александру Петровичу и поздоровался со всеми, кесарь тут же заявил своим собеседникам, что ему надо отлучиться, и кивнул мне, приглашая идти за ним.
Мы отошли к другому шатру, поменьше, расположенному примерно в ста метрах от ставки. Вокруг него стояла усиленная охрана. Мы вошли внутрь, и я изрядно удивился. Внутри шатра стоял небольшой стол, на котором были расставлены какие-то баночки и коробочки, и больше ничего там не было. Что охраняли парни снаружи, было непонятно.
— Я хочу связать нас с тобой одним заклятием, — произнёс кесарь, заметив моё удивление. — Это очень сильное заклятие магии крови, доступное единицам. Оно поможет мне чувствовать тебя, где бы ты ни был, твоё состояние и примерное местоположение. Думаю, лишним это не будет.
— А оно работает в двух направлениях? — поинтересовался я.
— В теории да, но на деле — вряд ли, — ответил Александр Петрович. — Максимум, что ты сможешь почувствовать, это, если меня убьют. Потому что тогда связь прервётся, и ты это ощутишь.
— Но почему такие ограничения?
— Потому что ты не маг крови и не владеешь нужными заклятиями. Ты, конечно, парень талантливый, и вполне мог бы их изучить, но за пару часов ты их точно не осилишь. Да и не нужно нам это. Для нас сейчас важнее, чтобы я тебя чувствовал и знал, где ты находишься.
— Думаете, я могу потеряться?
— Думаю, стоит подстраховаться. Эджертон теперь владеет зеркалом Монтесумы, поэтому случиться может всё что угодно. Ты, как никто другой, должен понимать, что этот Великий артефакт способен на многое.
— Да уж, способен, — согласился я, вспомнив, как при помощи этого зеркала Хосе меня чуть не убил.
Александр Петрович разложил на столе всё, что ему должно было пригодиться в процессе наложения заклятия, и спросил:
— Готов?
— Да, — ответил я.
— Тогда выпей это!
Романов протянул мне в небольшой чашке какое-то зелье — мутное, слегка розоватое, густое. Раньше я бы сто раз подумал, прежде чем это пить, но я уже давно доверял Александру Петровичу и понимал: он знает, что делает, и однозначно не желает мне зла. Я взял чашку и выпил зелье. На удивление оно не имело никакого запаха, а на вкус лишь слегка кислило. И в желудке вообще никак не ощущалось.
— Надо немного подождать, — сказал кесарь. — Чтобы оно начало действовать.
Примерно через минуту он принялся негромко начитывать какое-то заклятие. Вроде на русском, но толком я ничего не разобрал. И почти сразу у меня по коже пробежал морозец. Началось от солнечного сплетения, охватило весь живот, затем грудь, перешло на спину и добралось до кончиков пальцев рук и ног.
— Что ощущаешь? — поинтересовался Александр Петрович.
— Мороз по коже, — ответил я.
— Это хорошо. Значит, процесс пошёл. Твой организм принял зелье так, как нужно. Сейчас оно проникнет в твою кровь. Ещё пару минут надо подождать.
Через две минуты кесарь взял со стола серебряную чашу средних размеров и небольшой, похожий на скальпель, с виду очень острый нож.
— Мне нужна твоя кровь, — сказал Романов.
Этим он меня ничуть не удивил: было вполне логично, что сильное заклятие магии крови будет накладываться с использованием этой самой крови.
— Больно не будет, — предупредил кесарь.
— Даже если и будет, это явно мелочь по сравнению, с тем, что меня сегодня ещё ожидает, — заметил я.
Александр Петрович усмехнулся, но ничего не сказал. Он быстро сделал небольшой разрез у меня на запястье, собрал немного крови в чашу, после чего при помощи магии «запечатал» рану. Больно действительно не было, возможно, Романов незаметно для меня обезболил место надреза.
После этого кесарь сделал такой же надрез на своей левой руке и добавил в чашу свою кровь. «Запечатал» свою рану, убрал нож и принялся начитывать нужное заклинание. Почти сразу же кровь в чаше забурлила. Не закипела, а именно забурлила, словно сквозь неё пропускали воздух через компрессор. Когда бурление закончилось, кровь стала тёмной, практически чёрной.
Александр Петрович достал из стоящей на столе коробочки какой-то небольшой прозрачный кристалл и бросил его в чашу. Кровь тут же стала алой. Романов после этого радостно выдохнул — видимо, изменение цвета показало, что всё идёт по плану. Кесарь начитал ещё одно заклинание, после чего повернулся ко мне и сказал:
— Получилось!
Александр Петрович разлил содержимое серебряной чаши поровну в две небольшие
