старик был хоть и седой древний калека, а в шёлковом ханьфу, отделанным сверкающими камнями. Словом, эти люди были намного выше её, намного значительнее и достойнее той жизни, о которой она могла лишь мечтать. Хотя… кто знает, что ждало бы её на земле? Время выдалось тяжёлое. Впрочем, женщиной быть тяжело: пусть она и рожает людей, но сама не человек.
— Ты не справилась, Си Ши, — произнесла убийственно ледяным голосом одна из близняшек. Кажется, Шан. — Снова. В третий раз. Напомнить предыдущие? Ты способствовала началу могущества О-Цуру, в результате чего мы потеряли восток. Ты не подготовила своих первых подопечных, чтобы они дали отпор О-Цуру. И ты потеряла своих вторых подопечных и Дом Мандаринок. — Она посмотрела на кости и сказала: — Панг.
— М-м-м… — произнес старик. — Надеетесь обойти меня, кхм? Не выйдет-с… Конг!
Вторая близняшка — Нинг — дёрнулась от напряжения и испуга, но всё же вернула себе спокойствие. Ещё бы: Си Ши знала, что обыграть близняшек Хуа невозможно. Сначала они вдвоём обходят остальных игроков, а потом, заранее договорившись, одна уступает другой, и выигрыше обе. Сложности добавляет то, что близняшек почти никто не различает, если они сами этого не хотят. Си Ши просто видела маленький шрам под воротником Шан — примету, которую знают лишь те, кому немного за сотню и примерно восемьдесят из них прожиты недалеко от этих жутких кукол.
— Ты понимаешь, Си Ши, что после такого мы не можем больше тебя прощать…
Конечно, понимает. Иначе бы не писала письма всем, кто был ей хоть немного дорог. С указанием, что, если не напишет снова в течение сорока девяти дней, то её уже нет в живых.
— Долго думаете! — окликнула близняшек госпожа Писк.
— Сейчас, — сказала Нинг, смотря на свои кости, после чего её безжизненные глаза снова стали прожигать Си Ши. — Поскольку ты ничего не смогла доделать до конца, то и так и погибнешь: из-за того, что дело не было доведено до конца.
Внутри у дочери земли всё похолодело. Казнь обещала быть страшной…
— Согласна с тобой, сестра, — отозвалась Шан. — Си Ши, до самого последнего дня своей жалкой жизни, который, увы, наступит куда менее скоро, чем ты будешь желать всем сердцем, ты будешь есть в темнице полупроваренный рис.
Си Ши на пару секунд оглохла, и ей показалось, точно ей уже отрезали голову: реальность унеслась куда-то прочь. За что же, за что…
Смерть кошмарная. Смерть отвратительная.
Рис, не сваренный полностью, в желудке будет разбухать от воды и бродить, и спустя мучительно долгое время её внутренности, и без того причиняя невыносимые страдания, в конце концов разорвутся, и она будет ещё долго умирать от кровоизлияния и воспаления. Так долго, что, возможно, её друзья уже успеют похоронить её до того, как жизнь наконец отставит её.
Дура. Идиотка. Чего стоило умереть от зубов кицунэ, людоеда пао няо или того паука цутигумо, что чуть не убил Эмань? Лучше бы на месте Эмань оказалось она…
Правду написала в прощальном письме Мин-Чжу, одна из её учениц, прежде чем её супруг, бывший членом Совета, из-за подозрения в измене посадил её на кол на площади в Истинном Эрлитоу: "Лучше поспешить умереть самой прежде, чем добрые и жаждущие справедливости люди убьют тебя".
Остаётся надеяться, что ей разрешат написать ещё письма, и она напомнит о себе трём последним своим ученицам. Им следует усвоить последний её урок: совершенно незачем рисковать своей жизнью ради этих людей.
Стук в двери вернул её в реальность.
— Господин Хуанди! Ваш жасминовый чай!
— Войдите! — крякнул старик, задумчиво глядя на кости. — Хм, казнь рисом… Давненько не слышал, интересно было бы посмотреть на результат…
— Не обращайте внимания, — проговорила одна из близняшек. — Девушки с земли всё слабее духом и ци, они приносят беды в Тянь-Чжунго. Всё порочное следует выкашивать.
Девушка-служанка в изящном зелёном ханьфу принесла на подносе чайник, небольшую коробочку и чашку. Она долго и утончённо делала чай старику, украсив его цветком жасмина. Всё это время близняшки из уважения ничего не делали, госпожа Писк думала над ходом, а Си Ши краем глаза, боясь поднять голову выше, смотрела в лицо служанке. Есть в нём что-то знакомое…
Девушка, почувствовав, что на неё пялятся, поставила чашку перед стариком и посмотрела на распростёртую бывшую наставницу Дома Мандаринок. Тут её глаза округлились.
— Мать?
Си Ши подняла голову.
— Аи? — ошарашенно прошептала она.
— Ан, — подняла брови девушка. — Даже тебе я была не нужна. Так?
Си Ши открыла рот, собираясь сказать, почему законы Эрлитоу не дали ей оставить её у себя, и почему она не самый желанный ребёнок, но тем не менее…
Но тем не менее сказать нечего. Если бы она хотела, она бы нашла способ попасть за стену и остаться там же, где её дети, которых она действительно не знает.
Кстати, Эмань, Хамуцо и Меркурию может ждать такая же участь после того, как они свяжут небо и землю и пошлют благословение, приведя в движение большой круговорот и притянув энергию и сюда. Надо бы им сообщить, чтобы держались подальше от Эрлитоу.
Си Ши уже убедилась в том, что здесь на неё всем плевать, не подозревая, что вообще-то ни старик, ни госпожа Писк глухотой и отсутствием зрения не страдали.
— Ан Ши, ты нужна мне, принеси и мне чаю, — произнесла старушка-батрох.
Ан Ши?! Цинь Шубао, генерал ши-цза и правая рука Совета, настолько не хотел девочку? Это, наверное, после предательства его дочери…
Девушка взяла поднос и ушла, одарив Си Ши обиженным взглядом. Хотя вполне могла и презренным: она ведь выше её по общественному положению, если живёт в Истинном Эрлитоу и работает в чайной.
— О-о-о, — произнёс безногий старик, едва не макая свои длинные усы в чашку. — У нас тут мать с двумя детьми?
— С восемью, — терпеливо произнесли близняшки. Игра была на паузе, а шансы выиграть у них были не так высоки, как они рассчитывали.
— Чай чудесен! — старик с шумом отпил. — Обожаю чай, который готовит Ан Ши. Неужели вы убьёте её мать? А если девочка загрустит? Её чай не будет таким вкусным.
Шан царапнула ногтем по столешнице.
— До этого не грустила, чего бы ей грустить теперь?
— Всё равно, — старик всё-таки окунул усы в чашку. — Землян не надо обижать, всё же ваши дальние родственники. Простите её и отпустите на все четыре стороны.
— Четвертовать? — уточнила Нинг.
Госпожа Писк неожиданно усмехнулась.
— Ох, а я слышала историю, как две девчонки земли едва не сбежали с человеком из Вальхгаллы, когда
