здесь на ночь.
Но я дико устала. А еще у меня теплится надежда, что Демид снова превратиться в человека, и заглянет сюда.
Поэтому я киваю и прохожу вглубь таверны.
***
Я сплю неровно, прерывисто. Мне снятся кошмары, один страшнее другого. И в каждом из них меня настигает огромный то ли волк, то ли медведь. Валит на землю, накрывает своей тушей, разевает здоровую зубастую пасть. Когда зубы готовы сомкнуться на моем горле, я просыпаюсь.
За окном уже рассвело. Демид сказал мне, чтобы с рассветом я брала лошадь и сматывалась отсюда, но куда? Куда мне ехать без него? А потому я остаюсь в постели, и опять засыпаю.
Мне снова снятся страшные звери, и то, как один, самый крупный, набрасывается на меня, но будит меня не страх.
До моих ушей вдруг доносятся крики, грохот, возня. В воздухе пахнет чем-то паленым.
Я вскакиваю и кидаюсь к двери, радуясь, что спала в одежде. Но едва открываю ее, как лицо обжигают языки пламени.
Мы горим.
Захлопываю дверь, бросаюсь к окну и выглядываю на улицу. Двор заполонен крепкими мужчинами в красных плащах. Их много, и все они острыми мечами и факелами наперевес.
— Ведьму взять живой или мертвой! — жестко командует один из мужчин, а у меня внутри все застывает.
Ведьма, ведьма, ведьма…
— Она должна быть здесь.
— Они боятся огня, караульте снаружи.
— Выпрыгнет без единого ожога, сразу признаете.
Боже, и почему я снова не послушалась Демида. Он же сказал, чтобы с рассветом я уезжала…
Я снова бросаюсь к двери и задвигаю железный затвор. Затем несусь ко второму окну.
Это окно выходит на боковую сторону постоялого двора, и, к моему счастью, там не царит такого оживления.
Я прикидываю расстояние до земли, и уже хочу начать спуск, как понимаю, что радость моя оказалась преждевременной.
Как минимум двое притаились и ждут как раз чего-нибудь подобного. Один скрывается за старой телегой, второй расположился за хлевом, до которого пока что не добрался огонь. Первый спалился на том, что из-под телеги выглядывает его сапог с острым носом, о наличии второго догадываюсь по тихому выругиванию, который улавливает мой обострившийся слух.
Что за бред утверждение, что любой, кто выскочит из огня, обязательно ведьма.
И все же я не могу рисковать, тем более, что я действительно… можно подумать, если бы не была, я бы осталась в эпицентре пожара.
Откуда они вообще узнали? Или они имеют в виду не меня?
Я снова начинаю кружить по комнате. Боже, что же делать. И… что стало с другими постояльцами? С хозяином и его дочерью? Я снова подбегаю к двери и пытаюсь выглянуть. Огонь подобрался совсем близко. Медлить нельзя. Еще немного, и он окончательно дойдет до моей комнаты.
Но проблема в том, что я не знаю, что мне делать. Ситуация безвыходная.
Я замираю на месте и закрываю глаза.
Пытаюсь обратиться внутрь себя, ко всем оставшимся у меня способностям. Ищу хоть что-то. Если бы у меня сейчас были силы Темного лорда, я бы в момент прекратила этот беспорядок. Я бы могла противостоять целой армии. Но у меня их нет. Есть только слабые волны своих целительских способностей, которые в данной ситуации ну никак не помогут. Если я только обгорю и попытаюсь вылечить саму себя.
Но проблема в том, что до этого может и не дойти.
Дым уже проникает в комнату и, если так пойдет дальше, я задохнусь быстрее, чем смогу сделать хоть что-то.
В отчаянии я хватаюсь за подвеску, которую передал мне Демид, и которая произвела неизгладимое впечатление на трактирщика, рассматриваю ее.
В моих руках она словно оживает. Мерцает разными оттенками металла, переливается узорами.
На одном из концов подвески я замечаю небольшое отверстие, должно быть для цепочки. А на сундуке я видела моток тонкой веревки.
Повинуясь необъяснимому порыву, я кидаюсь к сундуку, хватаю веревку, отрываю зубами кусок.
Закашливаюсь, потому что дым уже проникает через дверные щели, заполняет комнату.
Глаза начинают слезиться, но я стараюсь не обращать на это внимания.
Трясущимися руками я продеваю веревку через отверстие, и это удается мне только с третьей попытки. Но я это делаю. Потом завязываю узел, проверяю его на прочность, и, наконец, надеваю подвеску себе на шею.
Хочу оказаться подальше от этого места, молю про себя. Хочу к Демиду.
Ничего не происходит.
Повторяю пожелание, и… продолжаю стоять на месте.
По-видимому, я тронулась умом.
Черт, я в самом деле рассчитывала на то, что подвеска сработает на манер того медальона, что дала Мадлена?
Я серьезно так думала?
Серьезно?
Тогда могу поздравить себя с тем, что у меня едет крыша, потому что я обломалась.
Дым уже полностью заполнил комнату, а я неожиданно понимаю, что перестала кашлять. И глаза больше не слезятся. И я не чувствую одуряющего жара со стороны коридора.
Что бы это значило?
Я подхожу к двери, распахиваю ее и понимаю вдруг, что мне не жарко. Огонь словно расступается передо мной.
Ого.
Я не могу поверить.
Делаю шаг, потом еще один.
Ощущение, словно я двигаюсь в каком-то воздушном пузыре.
Недолго думая, я спускаюсь вниз, по наполовину обгоревшей и держащейся на соплях лестнице, врываюсь в бывшую столовую. Перекрытия и здесь порядком перегорели, и я едва успеваю лавировать между ними в сторону кухни.
Врываюсь в помещение, лечу вперед и вдруг натыкаюсь на лежащую без сознания девушку. Вот черт!
Не понимаю, жива ли она. Следов крови нет. Возможно, она задохнулась дымом. Просто чудо, что огонь еще до нее не добрался.
Недолго думая, я хватаю ее за плечи и начинаю тащить за собой, пыхтя от натуги.
Очень вовремя, потому что едва мы пересекаем помещение, как сверху на то место, где только что лежала она, обрушивается горящая балка. После такого, если бы она упала на нее, я не уверена, что мои способности смогли бы помочь.
Впереди я различаю что-то наподобие чулана, еще не объятого огнем, и затаскиваю девушку туда.
Прикладываю руки к ее голове.
Девушка на секунду приходит в себя.
— Подпол, — шепчет она еле слышно и снова отключается.
Но я понимаю ее.
Я начинаю шарить по полу, пока не нащупываю большое металлическое кольцо. Хватаюсь за него двумя руками и с усилием тяну на себя. Понимаю, что все делаю правильно. Открываю крышку, а потом подтаскиваю к нему бесчувственное тело. Кое-как, обхватив девушку, тащу вниз.
Захлопываю за нами люк, и мы полностью отгораживаемся от огня.
Здесь прохладно.
Я укладываю
