это видано, чтобы имение на девку менять? — разобрала Виола.
— Да она еще и не из наших!
— Его род с незапамятных времен владел той землей, а он все ради бабы готов просрать.
— Старый Торвальд на том свете медом поперхнется, когда узнает, что его сынок учудил!
Ни один мускул не шевельнулся на лице Бьорна. Когда судья дочитал договор, он без лишних слов подошел к столу, расписался на пергаменте и поставил на нем оттиск родового перстня.
Хейды при этом так дружно вздохнули, что на стенах едва не погасли факелы.
Виола почти физически ощущала на себе неприязненные взгляды. «Я ни в чем не виновата, — думала она, но ей все равно было стыдно. — Этот подлец нагло обманывает Бьорна, отбирает у него все, чем владела его семья. Мне следовало бы отговорить его отдавать Грондаль! Это же глупость!.. Но разве у нас есть другой выход? Если Бьорн похитит меня и сбежит, то он в любом случае все потеряет… А оставаться и дальше в лапах этой похотливой скотины у меня больше нет никаких сил!»
Ярл вальяжно поднялся с трона и подошел к столу. Недобрый взгляд скользнул по Виоле, и ее бросило в холодный пот.
«Он ни за что не оставит меня в покое!» — мелькнуло в ее голове.
Тем не менее, Сигизмунд черкнул на пергаменте размашистую подпись и, окунув в чернильницу один из массивных золотых перстней, скрепил договор печатью.
«Засим объявляю сделку заключенной!» — торжественно провозгласил судья, и мужчины пожали друг другу руки.
Виола стала свободной!
***
Стояла тихая ночь, звезды ярко мерцали на безоблачном небе. Бьорн и Виола в обнимку шли по безлюдной улице. Не верилось, что все уже позади, и теперь можно вернуться домой. Впереди предстоял долгий путь, трудный разговор с отцом, но главное — Виола свободна, а рядом мужчина, которого она полюбила всей душой.
— Не жалеешь? — спросила она, крепче прижимаясь к Бьорну.
Вместо ответа он остановился, повернулся к ней и страстно ее поцеловал. До дома оставались считанные шаги, и Бьорн, подхватив ее на руки, перенес через порог. Виола оказалась на кровати, а он, склонившись над ней, заправил ей за ухо выбившиеся пряди и спросил:
— Ты станешь моей женой, принцесса?
— Конечно! — улыбнулась она. — И буду лупить тебя сковородкой по башке, всякий раз, как ты заявишься на бровях.
— Клянусь, и капли в рот не возьму… Ну разве что на нашей свадьбе… И когда родится наш первенец… И когда наши дети…
— Заткнись уже! — Виола жадно притянула его к себе, и следующие полчаса они провели самым приятным образом.
Затем они поужинали, выпив на радостях забористой медовухи, и легли спать. Засыпая в объятиях любимого, ощущая его теплое дыхание на закрытых веках, Виола, наконец, позволила себе поверить, что теперь все будет хорошо.
***
Среди ночи раздался настойчивый стук в дверь. Виола распахнула глаза, сердце учащенно забилось.
— Кто это? — спросила она у Бьорна.
— Не знаю. — Он нехотя поднялся с кровати и вышел в сени.
— Кто там?
— Открывай скорее! С Рагнаром беда!
Послышался скрежет ключа, скрипнула дверь.
— Что случилось? — поинтересовался Бьорн, и в следующий момент раздался оглушительный грохот.
Виола вскочила с постели, но не успела сделать и шага, как в дверях появился незнакомец с лысой как яйцо головой. Он набросился на нее, обхватил и крепко прижал к себе. Виола рванулась изо всех сил, но тут в горло уперлось холодное лезвие ножа.
— Не дергайся, шлюха! — процедил бандит, оттаскивая ее к стене.
В следующий момент в комнату влетел Бьорн, схватил стоящий в углу топор и хотел было кинуться обратно, но тут над ухом раздался голос:
— Положи топор, или я перережу глотку этой сучке!
В тот же миг Виола увидела глаза Бьорна — бешеные, мятущиеся, ошеломленные. От страха она потеряла дар речи, и смогла выдавить из себя лишь невнятное сипение.
На пороге показалось еще трое чужаков. Один из них поддерживал под локоть свою явно сломанную руку.
— Ну! — рявкнул лысый, и острое лезвие вдавилось в шею. — Клади топор! Медленно!
— Бьорн, не надо! — прохрипела Виола. — Не бросай топор!
На его лице ходуном заходили желваки. Он быстро оглянулся на троих громил у себя за спиной.
— Ньоруном клянусь, я перережу ей горло! — прорычал лысый. Он схватил Виолу за волосы, заставляя запрокинуть голову. — Считаю до трех. Раз…
Нож почти проткнул нежную кожу под подбородком. Виола стиснула зубы.
Бьорн швырнул топор на пол. В тот же миг громилы накинулись на него и, схватив под руки, подтащили к поддерживающему крышу столбу.
— Вяжите его, — скомандовал лысый, не ослабляя нажим на лезвие.
От ужаса Виола не могла дышать, ноги подкашивались, удары сердца оглушительно отдавались в висках. Все сливалось в мутное марево, и происходящее казалось дурным сном.
Но это был не сон. Бандиты привязали Бьорна к подпорке. Он не сопротивлялся, пока они обматывали его веревкой. Его глаза неотрывно смотрели на Виолу.
— Ее только не трогайте, — глухо промолвил он.
— Не ссы, — сказал один из налетчиков. — Девка нужна живой. А вот насчет тебя таких указаний не было…
В его руке блеснул нож. Виолу пробрало ледяным ознобом. Она дернулась, но лысый еще крепче вцепился в нее.
— Ярл Сигизмунд передает тебе привет! — С этими словами бандит пырнул Бьорна в живот.
Тот лишь судорожно схватил воздух ртом. Виола пронзительно закричала и забилась как раненая голубка.
— Заткни эту шлюху, или я за себя не ручаюсь! — рявкнул громила.
— Валим отсюда! — прошипел лысый. — Оставь его! Все должно выглядеть как несчастный случай!
В следующий момент бандиты принялись разбрасывать тлеющие угли из очага. Когда они уходили, волоча за собой полумертвую от страха Виолу, на полу уже танцевали языки пламени, подбираясь к мебели, шкурам и накрепко привязанному Бьорну.
Ее вытащили во двор. Слезы ручьями текли по щекам, грудь сотрясалась от безудержных рыданий. Виола не могла отвести взгляда от окна. Оно светилось оранжево-красным, и из него уже выбивались плотные клубы дыма.
Она вырвалась из лап бандита и кинулась к дому, но ее тотчас схватили за плечо. Тело разом обмякло, и Виола рухнула на колени. Губы что-то бессвязно забормотали — то ли молитву, то ли проклятие. Перед глазами все закружилось, померкло, и она потеряла сознание.
Глава 30
Открыв глаза, Виола обнаружила, что лежит на узкой кровати в темной комнатушке. В стене вместо окна была прорезана вертикальная щель, сквозь которую виднелась тонкая полоска ночного неба. Виола взглянула на мерцающие звезды, и тут ее словно
