из нескольких испытаний, во время которых неофита подвергали множеству реальных и мнимых опасностей, и если кандидат в посвященные не выдерживал хотя бы одного испытания, то он навсегда исчезал неизвестно куда.
Заключительная часть ритуала являла собой грандиозное представление на религиозный сюжет, разыгрываемое в великом театре Мистерий. Вначале кандидата принимали в «Братство дважды рожденных», а затем его заключал в свои объятия «Хозяин дома», который давал ему «новое имя» и жаловал знаки отличия Ордена. После этого ему доверяли последние тайны святая святых Ордена и напоминали, что он должен покинуть внутренний храм и посвятить свою жизнь служению человечеству.
Неверное толкование и применение знаний
Существующие в этой области весьма сложные меры предосторожности отнюдь не были продиктованы эгоистичным стремлением священнослужителей воспрепятствовать распространению знаний; они в своих действиях руководствовались двумя важными соображениями: во-первых, предотвратить возможность неверного истолкования знаний несведущими людьми и, во-вторых, помешать недостойным злоупотреблять этими знаниями. «Таинства Бога — для посвященных», — пел древний иудейский пророк, и его устами, можно сказать, глаголила сама истина. Требуется много лет усиленных занятий, преданного служения и развития самодисциплины, чтобы привести свою жизнь и разум в соответствие с абстракциями метафизической философии.
Согласно ныне популярному и ласкающему самолюбие мнению, знание принадлежит любому, кто способен его для себя открыть, не брезгуя при этом никакими средствами. Посвященные жрецы старинных обрядов придерживались совсем других взглядов. Они учили, что знание должно принадлежать только тем, кто способен мудро им воспользоваться. Самой сложной из всех гуманитарных и естественных наук является религия, поскольку она имеет дело с вещами неосязаемыми и непостижимыми; ведь среди хорошо всем знакомых понятий найдется слишком мало такого, что могло бы должным образом направить искателя истин. В результате ему приходится полагаться только на силу собственной проницательности и честность, лежащую в основе всех его убеждений, чтобы защищаться от опасностей, которые таит в себе абстрактное размышление.
Сегодня в западном мире нет уже больше древних храмов, вместе с которыми исчезли и жрецы, охранявшие святыни, а тайные доктрины прошлого стали в наше время модным религиозным увлечением. И только теперь, по прошествии нескольких столетий, серьезный наблюдатель начинает понимать, почему древние жрецы отказывались открывать свои духовные секреты невежественному миру.
Труднее всего жителю Запада приходится в тот период, когда он пытается постичь метафизические знания, сохраняя верность традиционным духовным идеалам.
В его окружении или в накопленном жизненном опыте нет почти ничего, что может оказать ему столь необходимые в такой момент помощь и поддержку. Будучи достаточно сведущим во всем, что касается материальной сферы, он оказывается наивным, как новорожденный младенец, когда речь заходит о проблемах сверхфизических явлений.
В азиатских странах, напротив, мистицизм по-прежнему остается живой силой, и большинство образованных жителей Востока обладают практическим знанием так называемых эзотерических наук. Мы, люди Запада, не только несведущи в таких делах, но, можно сказать, пребываем в блаженном неведении по поводу того, насколько мало мы об этом знаем. Средний уроженец Запада лишен ценностной ориентации, которая позволила бы ему правильно оценивать доктрины и вероучения.
Популярная метафизика и самозваные психологи
Годы мнимого благополучия между 1920 и 1928 гг. стали золотым веком популярной метафизики. Самозваные психологи втолковывали зачарованной аудитории, что доллары буквально порхают в воздухе, выискивая пустые карманы, чтобы сразу же туда набиться, а секрет успеха заключался в том, чтобы побольше выпятить грудь как раз на уровне третьей пуговицы жилета. Метафизические наставники в ниспадающих мантиях пастельных тонов внушали, что процветание само сваливается на голову, и учили своих восторженных поклонников медитации, визуализации, реализации, сосредоточению на конкретной мысли и умению пользоваться властью. Восточные люди в тюрбанах, вырядившиеся йогами, безнадежно запутывали своих учеников, а когда ситуация выходила из-под контроля, быстро переходили на другие пастбища.
Это было время подлинного расцвета культов, и в головах обитателей психиатрических лечебниц в старом Вифлееме бродили столь же нелепые и дикие идеи, что в умах рассудочных американских приверженцев нового мышления. Странного рода культы, крупные и помельче, словно грибы, вырастали буквально за одну ночь. В появлявшихся то там то здесь учениях не было ни основы, ни логики, хотя все они объявлялись внушенными свыше и явно противоречили друг другу. Неосведомленная в этой области публика в меру своих сил пыталась выбрать что-то подходящее из предлагаемого ей широкого ассортимента. Ни у кого не хватало знаний, чтобы хоть как-то обосновать свой выбор или помочь другим решить их дилемму. Все скопом плыли в неизведанное на фантастичном «Корабле дураков».
То были дни, когда домохозяйки с головой ушли в изучение духовной алхимии, а незамужние тетушки, напустив важный вид, изрекали прогнозы после двухнедельного блуждания в дебрях астрологии. Местный портной был розенкрейцером высшей степени, а живший по соседству бакалейщик — гностиком-иллюминатом. В доме известного в городе торговца скобяным товаром устраивались собрания людей весьма преклонного возраста, воображавших себя йогами, а аптекарь из углового магазинчика самозабвенно шептал магические буддистские заклинания, чтобы избавиться от зубной боли. Не стоит и говорить, что все имели добрые намерения и отчаянно старались измениться к лучшему, однако никто из них не понимал, чем он занимается, и не имел ни малейшего представления о той опасности, какой себя подвергал. Таким образом, в пресыщенной Америке сложилась та самая ситуация, которой так боялись древние посвященные, со всеми вытекающими из нее ужасающими последствиями.
Случается, что человечество совершает порой счастливые ошибки, так вот это как раз и был такой случай. Искатели истины тех дней были серьезными и искренними людьми, но успеха они так и не добились, поскольку им явно не хватало ни мудрости, ни понимания. Ну как могла, например, миссис Смит, умеющая варить превосходный айвовый компот, понять, что невозможно овладеть секретами каббалы за десять несложных заочных уроков? Ведь до этих уроков она никогда и не слышала о каббале и не могла себе представить, что самые знающие из иудейских ученых со страхом и трепетом перед великой тайной «Каббалистического Сияния» посвящали свою жизнь молитве, медитации и изучению нескольких строф из этих священных книг.
В эти беспокойные двадцатые годы двадцатого столетия появилось множество разных сект, причем некоторые были основаны честными и действующими из лучших побуждений людьми, к несчастью, абсолютно не готовыми справляться с последствиями такой организационной деятельности и осложнениями, неизбежно возникающими в создаваемых ими институтах. Большинство подобных сект просуществовало очень недолго, погибнув от внутренних раздоров. Были и такие общества, во главе которых встали вконец потерявшие совесть лидеры, видевшие в этом только удачную возможность обогатиться, сыграв на вере своих доверчивых приверженцев. Эти фальшивые предводители по сути были преступниками, и вред, нанесенный ими душам
