себя, только страна не будет ждать. Прикажи готовить экипаж, мама. Утром мы едем в столицу».
— Но…
«Утром!»
— Хорошо, — вздохнула Мария. — Как считаешь нужным. А Лед?
«Лед продолжит учиться, ему еще полтора года тут оставаться, и у него появилась зазноба. Тетушка сама проведает сына, когда захочет. Естественно, если докажет, что не состояла в сговоре с мужем».
— Уверена, не состояла. Они с Демианом даже не жили вместе последнее время. А я обещала найти их общую дочь с Маделеной. Девушка погибла, о ребенке нужно позаботиться. Утром ее похоронили на кладбище академии.
«Убийца и жертва на одном кладбище. Бывает же такое», — вывел Сокол.
— О чем ты? — удивилась мачеха.
«О супруге лорда Нокса, которую убила Маделена. А ребенка мы найдем. Будь так добра, позови ко мне Лучика. Хочу попрощаться перед отъездом. И распорядись по поводу экипажа».
— Да, сейчас, — ответила Мария и скрылась из комнаты, а вернулась с той, кто украл у Эдена сердце. Увы, на взаимность он больше не надеялся. Лучик любила Дерека, он отвечал взаимностью. Пусть будут счастливы, раз уж сам Сокол не сможет никогда.
— Эден, твоя мачеха сказала, ты утром уезжаешь! — кинулась к нему Лучик. — Но как? Ты нездоров, такое путешествие не для тебя сейчас!
«Страна не будет ждать, пока мое здоровье улучшится, — написал Эден. — Я хотел сказать тебе кое-что на прощание, Лучик. Я очень тебе благодарен. Эти три года меня швыряло из стороны в сторону, как корабль в шторм, а ты стала моим якорем. Надеюсь, ты будешь счастлива с Дереком, вы очень подходите друг другу».
Эден взял чистый лист — этот закончился.
«Вряд ли мы вскоре увидимся, — написал он, — однако я всегда буду твоим другом. И если тебе понадобится помощь, позови. Ты замечательная, леди Лучик».
Его возлюбленная прочитала записку, и вдруг разрыдалась. Она плакала, плечи беспомощно вздрагивали. Сокол не успокаивал ее. Каждому нужно выплакать свою беду. Пусть, если ей так станет легче. А он сказал все, что хотел. Его юность закончилась здесь, в академии. Впереди была взрослая жизнь, его правление, пусть и неясно, долгое или нет. Надежды, мечты… Все превратилось в прах.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — сквозь слезы проговорила Лучик.
Сокол заставил себя улыбнуться.
«Без меня здесь станет тише, — написал он. — Сможешь спокойно учиться. Присмотри за Мраком, чтобы он не рвался в столицу, когда придет в себя. И за Льдом! А то твоя подружка лишила его последнего разума. А когда Свет поступит в академию, будь другом и ему».
— Обязательно. — Лучик вытерла слезы. — А ты береги себя! И приезжай хоть изредка.
«Хорошо».
Сокол солгал. Он не собирался возвращаться. Часть его умерла здесь. Не стоит будить призраков.
«Я устал немного».
Еще одна ложь. Он просто хотел остаться один.
— Отдыхай, — Лучик пожала его ладонь. — Я приду утром тебя проводить. Спокойной ночи.
«И тебе».
Девушка вышла из комнаты, а Сокол закрыл глаза. Он чувствовал себя измотанным, больным и пустым. Никчемным… Бесполезным, беспомощным. Список можно было продолжать до бесконечности. И все же он сделает то, о чем говорила Мария — возьмет себя в руки и будет бороться до последнего. За себя и за тех, кто ему дорог. А Лучик… Лучик останется для него красивой и далекой мечтой. Пусть так. Не каждому суждено любить взаимно. Его путь — управление государством. Ее — семья с Дереком, учеба, потом дети. Отныне их дороги расходятся навсегда.
УРОК 30. У каждой истории должен быть свой эпилог
Утром я, кутаясь в пальто, стояла на пороге академии. Час был ранний, студенты в основном спали. Многие уже успели разъехаться по домам — их ждали близкие и нормальная жизнь. Со мной рядом стоял Дерек. За нашими спинами маячил Лед, он тоже пришел попрощаться с кузеном.
— Зря Сокол так торопится, — задумчиво проговорил Дерек. — Он нездоров. Путешествие вымотает его.
— Брат никогда не умел вовремя остановиться, — буркнул Лед. — Ничего, я завершу обучение и присмотрю за ним.
Кто еще за кем присмотрит! Однако я промолчала. Понимала, как Льду тяжело. Его отец сейчас ждет суда в столичной тюрьме, и он понимал, каким будет приговор. Демиана казнят. По его вине умер отец Эдена, погибли люди. Другого выхода нет. А Лед все равно ведь любит отца, только сделал свой выбор и не предал брата. Нового императора…
Из дверей академии появились сам Эден, Свет и Мария. Сокол шел, тяжело опираясь на руку мачехи. За ним следовал лорд Нокс с чемоданом в руках. Дерек успел сказать мне, что уговорил своего заместителя на время переехать в столицу и помочь императору с восстановлением магии — если, конечно, хоть какие-то крупицы получится восстановить. Однако я верила в упорство и силу Сокола. Он обязательно справится! Иначе и быть не может. Это ведь его невыносимое величество.
— Ты уверен, что стоит ехать сейчас? — обратился Дерек к Эдену. — Ты еще слаб.
Сокол кивнул. Он был уверен. Вместо живого лица сейчас застыла маска. Таким я встретила Эдена, когда впервые прибыла в академию. Таким он отсюда уезжал. И сердце терзала мысль, как нескоро мы теперь увидимся.
Эден пожал руку Льду, Дереку, затем обнял меня.
— Береги себя, — попросила я его. — Буду ждать встречи. И пиши! Хорошо?
Он кивнул. Махнул рукой, прощаясь, и сел в экипаж.
— Спасибо вам за все, — сказала нам Мария. — Ждем вас во дворце, ректор Эвернер. И вам, и вашим студентам всегда будут рады.
— Благодарю, ваше величество, — поклонился Дерек. — Шейд, сообщи мне, как доберетесь. Будем на связи.
— Обязательно. В сентябре я вернусь, — пообещал Нокс. — А пока стань наставником Лучика вместо меня. Но только до сентября!
— Договорились, дружище, — улыбнулся ему ректор. — Ваше высочество.
— До встречи, ректор Эвернер, Лучик, Лед, — отозвался Свет, и они с матерью и Ноксом тоже сели в экипаж. За ними следом запрыгнули в седла маги-охранники. И, конечно же, целитель, сопровождавший императора.
Мы стояли и смотрели, как императорская семья покидает академию имен. Мне было грустно, словно с Соколом уезжала и часть меня.
— Без брата будет скучно, — вздохнул Лед. — Ладно, пойду я.
И первым скрылся в академии. Дерек обнял меня за плечи. Так мы и стояли несколько минут. И наша близость не нуждалась в словах. Были только он и я, и чувства между нами, такие сильные, что не верилось самой. Теперь академия имен не была для нас тюрьмой. Нет, она снова превратилась в дом, готовый принять студентов и обучить их самой сильной магии империи. Умению
