голос Пофига, и я подтвердил свой выбор.
Жеода внезапно начала стремительно разогреваться, обжигая мне руки, пришлось швырнуть ее на пол, глядя, как кристаллы внутри нее тают, исходя черным дымом. Дым быстро сгущался, образуя внутри палатки неровную непроглядную черную дыру. Минута, рост ее остановился, а края начали нервно вибрировать, будто, неизвестно чего ожидая. Впрочем, почему неизвестно, очень даже известно, она ожидала моего комиссарского тела, и, скорее всего, душу.
Я глубоко вздохнул, перекрестился и решительно шагнул в черноту, тут же выйдя в совершенно другом месте. Оно до боли было похоже на декорации тех малобюджетных фильмов, где герои весь день бегают по темным коридорам от настигающего их неизвестного ужаса. И темный коридор, и дурные герои, и вещественный ужас здесь присутствовали в полном объеме. Возможно даже большем, чем мне бы того хотелось.
Видимо, Пофигу тоже было не по себе, ибо я тут же почувствовал тепло его ладони в своей. Это вывело меня из некоторого ступора.
— Я, конечно, все понимаю, но, надеюсь, мне тебя не придется теперь водить за ручку, — я бросил скептический взгляд на мага и очень удивился, не увидев его. Первой возникшей у меня мыслью было, что он где-то раздобыл заклинание невидимости, но затем глаза мои опустились вниз и встретились там с симпатичными и совсем не с Пофигскими зелеными миндалевидными глазами.
Я ошарашенно обернулся назад, но ни Пофига, ни портала, ведущего на плато, там не было и в помине. Там была глухая бетонная стена и Яра, с выражением лица точь-в-точь, как у этой самой стены.
— К-как? Что? П-почему? Где?
Принцесса привстала на цыпочки и быстро чмокнула меня в губы:
— Я же сказала, что теперь не отстану от тебя даже после смерти.
— Что? Зачем? Почему?
Судя по этим вопросам, я, явно, впал в ступор, но к счастью, Яринка разобралась в моем лепетании.
— Это я, я здесь с тобой, потому что так должно быть, а Пофига я оставила там, в палатке. Он за последние дни очень устал, пусть отдохнёт.
Я, все еще не веря в происходящее, ощупал руками стену, но вход в телепорт так и не нашел, затем попробовал открыть свой, но ничего не произошло. Затем потянул руки к шее эльфийки, но потом подумал, что душить ее, пытаясь спасти — это как-то странно. После этого мне захотелось закричать, но я вовремя заткнул себе пасть руками: орать в этом жутком месте — не лучшая идея. В конце концов, так ничего и не придумав, я резко развернулся и сделал первый шаг в темноту. Затем еще один и еще. Ничего не происходило. Стены отражали наши глухие шаги, кроме них было слышно только ритмичное капанье воды. Коридор так и продолжал уходить в темноту, только с каждым шагом становилось все страшнее и страшнее. Совсем жутко стало, когда я понял, что через несколько метров у коридора начинаются ответвления и сделать еще один шаг меня заставило только тихое сопение Яры за спиной. За оставшиеся до поворота пять шагов, я придумал тысячу различных ужасов, готовых выскочить на нас оттуда, но ничего так и не произошло. Боковая дверь открывала вид на когда-то обширную комнату, сейчас почти полностью заваленную обломками обрушившейся стены и камней, со склона горы, находящегося за проломом. Оттуда же и капала вода, собираясь на не заваленных участках пола в большие лужи, закрытые маслянистой пленкой. Никаких ужасов, никаких опасных тварей, разве что здесь в воздухе витают какие-нибудь жутко патогенные вирусы, и мы уже неизлечимо больны...
Через пять минут я понял, почему мне в голову пришла эта мысль. К тому времени мы уже миновали еще три двери, ведущих в комнаты разной степени разрушенности. Единственное, что менялось за это время — это все более усиливающийся запах тухлятины. Это нисколько не прибавило мне хорошего настроения и бодрости, но деваться было некуда, приходилось идти вперед. Еще через две комнаты запах гниения стал практически непереносимым, и тогда же мы увидели первое живое существо. Вернее, это был робот, а еще вернее, это была механическая рука, передвигающаяся по направляющим, закрепленным на потолке, которая с громким визгом выехала из-за невидимого нам поворота и поехала в нашу сторону. Я от неожиданности вздрогнул, нервно выставляя острие глефы вперед, силясь определить, что это такое на нас надвигается, и как этому противостоять. Что это такое, стало понятно очень скоро, металлический манипулятор, небрежно вцепившись в плечо человеческого трупа, волок его по коридору. Труп, слава богам, не подавал никаких признаков жизни, безвольно склонив голову и покачивая ногами в такт движениям манипулятора. Я все еще решал стоит ли нам нападать на них или лучше дать спокойно им проехать мимо, как механическая рука, пронзительно взвизгнув резко повернула, заезжая в ближайшую дверь. Секунда и скрип стих, затем раздался глухой звук падения тела, непонятный шелест и из двери показалась безвольно откинувшаяся рука. Загудело и освобожденный манипулятор опять выехал в коридор и устремился в темную даль.
Я кое-как выдохнул, только сейчас поняв, что все это время не дышал и, крадучись, шагнул вперед.
— У меня все идет по плану, у меня все идет по плану… — бормотал я себе под нос успокоительную бормоталку, — у меня все идет по плану, просто план этот очень хреновый...
Я ткнул глефой в торчащую из-за двери руку. Мясо на ладони разошлось до костей, но рука даже не дрогнула, пришлось себя взять в руки и сделать еще один шаг вперед.
Эта комната была гораздо больше остальных. Гораздо. И совсем не разрушена, однако завалена она была не меньше, чем предыдущие. Трупы голых мужиков громоздились огромными кучами, почти доставая до высокого потолка и спускаясь прямо к двери. Последний труп не удержался на разъезжающемся завале и скатился вниз, открывая миру свое лицо. И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я смотрел на себя, на свое лицо. Хотя нет, оно было старше, как и тело. И застывшее на нем выражение... Хотя человек был, несомненно, мертв, на его лице отчетливо отобразились выражение крайней брезгливости, маска дьявольской злобы, смешанной с сумасшествием и печатью жестоких пороков. Это было лицо Малыша. Кровь застыла у меня в жилах, я резко отшатнулся, заполошно оглядываясь и только сейчас понял, что все повернутые ко мне лица трупов — это наши с Малышом лица. Здесь лежали тысячи и тысячи наших разлагающихся трупов. Видимо, Яра тоже это заметила, потому что то и дело переводила взгляд с них на меня. Впрочем, мне было не до ее невысказанных вопросов, я, дрожа всем телом, медленно
