Я его не знаю.
— Хорошо, верю. Сколько по времени это длится в наших капсулах?
— По-разному, — соврал я, — от двух часов до суток. Мария выходила из анабиоза целых восемь часов. А потом чуть вас не зарезала.
Доктор Боровский дотронулся дрожащими пальцами до своего пореза на лице.
— Помню, как не помнить?
— Кстати, вы хороший актер! — похвалил я геолога. — Я действительно купился на ваш рассказ о язве на бедре. Когда вы успели вколоть ей сыворотку?
— Я ничего ей не вкалывал, мне просто повезло — язва действительно уже была там.
— Тогда какого черта вы делали возле Марии?
— Мне нужно было убедиться.
— В чем?
— Правда ли эта сучка беременна от моего сына! — взревел геолог.
— Ах, да! — вспомнил я. Вы же якобы перепутали клинер и датчик УЗИ. Вы реально хотели запихать его Марии между ног? Она поэтому вас извращенцем посчитала?
— Каюсь, — натянул невинную улыбку на лицо геолог. — Я же не знал, что перед этим нужно смазывать датчик и брать письменное согласие у пациентки. Плюс она уже в шортах была… — Боровский махнул рукой. — В общем, я быстро отказался от этой идеи. Кстати, спасибо, что подыграл мне тогда.
Я удивленно уставился на чокнутого доктора, но тот пояснил:
— Марии ты сказал, что уже просмотрел все записи и не увидел в моих действиях признаков домогательства.
Я застонал и опустил голову.
— Я солгал ей, чтобы исчерпать конфликт. Мне и в голову не могла закрасться мысль, что вы на всю голову больной. Естественно, я не стал устанавливать видеонаблюдение за полуголой девушкой. Тем более, что мы и так все ютились в одном салоне.
— В любом случае, Мария поверила вам с Ковалевым и не поверила себе самой. И я этому очень рад. Кстати, если тебя гложет чувство вины перед всеми, то можешь успокоиться — если бы ты тогда выбрал не меня, а моего сына, результат не изменился бы. Он был в доле. Собственно, соблазнить и аккуратно запудрить мозги молоденькой дочке будущего капитана «Магеллана» Верового было именно его идеей. Правда, я не думал, что он так сильно вживется в роль, что заделает ей ребенка. Об этой маленькой неприятности он рассказал мне, когда мы уже готовились лечь в гибернационный сон. Времени исправлять ситуацию не было, да и молодые решили не спешить с развитием зародыша и ввели в тело Марии нанниты. Так что я решил, что разберусь с этой дурочкой сразу же, как она выполнит свою часть работы.
— Я закончил, — доложил я, еще раз переключив какие-то рычаги на капсуле. — Осталось только ждать. Какую же часть работы должна была выполнить Мария?
Доктор замялся. Было видно, что ему не хочется выкладывать все свои секреты, но мне показалось, что он просто не может уже больше держать в себе свои «достижения». В нем читались все самые паскудные пороки общества прошлого: тщеславие, гордость, жадность, а потому я все же рискнул надавить на него.
— Да бросьте, доктор, вы уже победили. Куда я денусь⁈ Через пару часов вы покинете этот корабль, а я останусь тут умирать. Дайте хоть пищу для размышления. Вы же не один год готовили эту акцию!
— Я готовил ее всю свою жизнь! — с готовностью подхватил доктор Боровский. Видимо, я был прав насчет его слабостей. — Вернуть планету людям — вот дело всей моей жизни!
— Так вы антиглобалист?
— Я не рядовой антиглобалист, молодой человек, я идейный вдохновитель и серый кардинал всего движения!
Я присвистнул.
— Не нужно столько скепсиса. Помните первый «Магеллан»?
Я кивнул. До первого беспилотного полета прямо на космической верфи по неизвестным причинам взорвался первый прототип нашего звездного крейсера. В трубу вылетели огромные вложения, и от идеи освоения дальнего космоса на долгие годы отказались.
— Так это были вы?
Геолог довольно кивнул.
— Но тогда я был еще молод и считал террор лучшим инструментом для достижения своих целей. Страх, думал я, это лучший мотиватор для стада, которое вы по каким-то причинам называете обществом.
— Видимо, с возрастом приходит и мудрость… — не удержался я от скрытого сарказма. — Что же изменилось в вашем мировоззрении потом?
Доктор Боровский мельком взглянул на Ковалева, и от меня не ускользнул этот тревожный взгляд. Он продолжил:
— Когда я получил доступ к самой потрясающей технологии — квантовому компьютеру, я понял, что будущее человечества отныне неразрывно связано именно с этим. С теми возможностями, которые открывались нам, мы могли стать богами!
— Бог трансцендентен. Его невозможно доказать или опровергнуть, и уж тем более невозможно стать равным ему, — возразил я, искоса наблюдая за тем, как потерявший много крови Ковалев бледнеет все сильнее.
Несмотря на то, что доктор Боровский полностью контролировал его нервно-психическую деятельность, саму природу человека геолог изменить был не в состоянии. После такой серьезной травмы человек по определению не мог нормально функционировать. Не болевой, так геморрагический шок должен был сделать свое дело в ближайшее же время, и тогда я уже не сомневался, что смогу справиться со спятившим геологом.
— Я понимаю, Герман, ты тянешь время, впутывая меня в ненужную полемику. Теология — не самый сильный твой конек, но ты все же хочешь затянуть меня в этот диспут. Я прекрасно считаю и, поверь, у нашего бравого военного хватит сил дождаться развязки этой маленькой драмы.
Я чертыхнулся про себя. Леонид был умен и прозорлив. Но окончательно мои надежды на то, что Егор потеряет сознание, рухнули, когда доктор Боровский проделал совсем уж немыслимый трюк. Он пристально посмотрел на свою вооруженную марионетку, и у меня на глазах Ковалев вновь порозовел и перестал пошатываться. Рука с пистолетом опять обрела твердость и поднялась в мою сторону.
— Активировал надпочечники, — пояснил доктор Боровский. — Интересно было бы посмотреть на тебя, Герман, обладай ты технологией, изобретенной мной.
Мне и самому было интересно. Я не понимал, как геологу удается управлять людьми на расстоянии без каких-либо имплантов и передатчиков. Также мне было непонятно, почему доктор не пользовался этой способностью раньше?
— О какой технологии вы говорите? — решил я зайти с другой стороны. Может, получится извлечь полезную информацию.
— Я сделал то, что побоялись делать все остальные. Я соединил свой интеллект с квантовым процессором.
— Не совсем понимаю. Насколько мне известно, загвоздка была в соединении искусственного интеллекта и квантового компьютера. Мы боялись, что ИИ, обладая практически безграничным вычислительным ресурсом, увидит в своих создателях угрозу и сотрет человечество с лица земли.
— Я решил эту проблему, — спокойно, даже как-то буднично ответил геолог, обходя капсулу вокруг. — Я подумал: раз мы не можем соединить квантовый компьютер с искусственным интеллектом, потому что не сможем его контролировать, то что нам мешает соединить квантовые технологии со своим собственным разумом, который отлично поддается нашему контролю?
Я не верил своим ушам:
— Хотите сказать, — уточнил я, — в вашей голове сейчас квантовый процессор?
— И ты не представляешь, Герман, как это возбуждает, — весело ответил доктор Боровский. — Я, по сути, всемогущ! Я единственный во вселенной знаю ответы на все вопросы!
— Но выводы, которые можно сделать, используя сплав вашего собственного разума и квантового процессора, это все-таки ваши выводы, пусть даже и глубоко просчитанные, — возразил я. — Исходный материал для анализа сложных парадигм взят из вашего личного опыта. А вы, при всем «уважении», далеко не последняя инстанция.
— Если я первым из всех додумался добавить себе мозгов, то автоматически имею право считать себя наивысшим существом.
«Ооо, приехали. Да у него не просто поехала крыша, он вообще сейчас под открытым небом», — подумал я.
Квантовый компьютер — вещь довольно энергозатратная, он нуждается в постоянном охлаждении до сверхнизких температур. Квантовый процессор просто физически не мог находиться в голове доктора Боровского. Но даже если и предположить, что он каким-то образом обошел это препятствие, скажем, получив доступ к квантовому процессору через вживление специального передатчика в мозг, то сейчас он не мог его использовать. Мы находились на корабле «небесных людей», где нет квантовых компьютеров! Или…?
Я на секунду завис. А что, если…? Догадка поразила меня своей абсурдностью и в то же время гениальной простотой. Боровский же сам напросился с нами, значит, он точно знал… Знал, что… Точно! Я же сам ему все рассказал!
Так, успокоиться! Делаем глубокий вдох и отгоняем краску от лица. Он не должен заподозрить меня. Он не должен знать, что я понял. Это единственный шанс!
— Быть наивысшим существом — непосильная задача для человека.
Я старался говорить как можно спокойнее.
— Для человека? Согласен, — ответил доктор. Кажется, он ничего не заподозрил. — Для
