она почувствовала утрату того огня, который согревал ее до тех пор, пока ее не отстранили от общения с молодежью. Лине стало так тоскливо, что на глаза невольно набежали слезы, и откуда-то из подсознания выплыла давно созревшая и притаившаяся мыслишка – вот пристрою Таню, а после – на покой… На вечный покой! Я его заслужила. Мой питон меня ждет…Настойка в шкафу…Пару лишних глотков, и я свободна… Скажут, перепутала дозировку… Ко всему, еще Ал на мою голову навязался… Нет ни сил, ни нервов на новую жизнь.
Стасик, глянув на представленную ему с час назад тетушку своей подруги, удивленно поднял брови и тихо спросил:
– Неприятный звонок, Эвелина Родионовна? Только скажите, и мы с Мариной голову оторвем тому, кто Вас расстроил! Правда, Марья?
– Да брось ты, Стас! Тетя Лина сама кого хочешь расстроит! Вот приехала Таню из сетей счастливого брака выуживать. И, похоже, дело у нее движется в нужном направлении.
– Полагаю, все не так просто, подруга…Эвелина Родионовна, Марина говорила, будто Вас с того света вытащили. Это правда?
– Все правильно, Стасик. Так оно и было.
– Я скажу свое мнение по этому поводу. Убежден, тот, кто хоть раз в жизни глянул смерти с глаза и ее принял, тот никогда не бывает таким, как все… У этой дамы свое тавро. Думаю, Лазарь, которого воскресил Христос, тоже его имел. Это, как тайный знак. И носит его не тот, кто вырвался из ее объятий по собственной воле. Он на том, кого силой оттащили назад. Поцелуй смерти – ужасная печать. Она вроде черной золы. Покоится где-то в глубинах души. Один порыв холодного ветра, и затлел, казалось, уже погасшей костер. И потянуло смрадным дымком, который уже не пугает… Нет. Он, в каком-то смысле, даже влечет к себе. Втягивает, словно черный квадрат Малевича. После этого уже ничего не боишься. Можно самому погибнуть. Можно кого угодно погубить. Страшно только жить. Я имею в виду хорошо жить. Вот, когда бедствуешь, чувствуешь, что все нормально. А если все прилично, так от страха поджилки трясутся. Разве я ошибаюсь, Эвелина Родионовна?
– Ох, Стасик. Пожалуй, в этом что-то есть… Жаль только, что Вы в свои годы это уже поняли. Вам, вроде, рановато!
– Я это узнал еще в двадцать лет. Возможно, Вам как-нибудь расскажу. Вы свой человек, поймете. Это не для Марьиных ушей. С ней на эту тему говорить бесполезно. Не врубится. И не гляди на меня так сурово, подруга. Лучше покажи тете мои работы. Я ведь не только местный папарацци, я еще и художественный гений. Вот, отобрал свои лучшие снимки для фотовыставки. Она скоро состоится в Союзе художников. Факультет журналистики я окончил всего год назад. И то, заочно. И не здесь. А вот фоторепортером работаю в популярной местной газете давно. У начальства в фаворе. Хотят послать за рубеж, но для этого я должен жениться…Холостого не выпускают. Убедите Марину пойти за меня. Я не похож на ее прежнего супруга, дам развод по первому ее требованию.
– А вдруг откажете, Стасик? Ее прежнему мужу жена тоже была нужна по конъюнктурным соображениям.
– Это я знаю получше Вашего, Эвелина Родионовна. Да если бы не я, нашей Мариночке до сих пор пришлось бы стирать постельное белье, замаранное его потаскушками.
– Замолчи, болтун! Разговорился! – в сердцах воскликнула Марина и выбежала из кухни в гостиную взять трубку трезвонившего телефона.
– Я ее бывшего муженька тут на квартире запечатлел вместе с его подружками. Сделал несколько снимков и предложил на выбор – либо дает жене развод и убирается по-тихому, либо Марья устраивает у него на работе скандал с демонстрацией отечественного порно с ним в главной роли. Естественно, он мигом побросал свои вещички в машину и укатил.
– А что, здесь есть, где спрятаться и откуда снимать?
– Тетя, Лина, тебя к телефону. Звонит твоя подруга, Анна Николаевна Загорина, – крикнула хозяйка.
– Здесь все есть, – ответил Стасик и удивленно спросил – Неужто, Вы дружите с Загориной?
– Дружу! – ответила Эвелина, сталкиваясь в дверях с племянницей.
– Ты, Стас, что-то больно разногишался! – услышала Лина встревоженный шепот Марины. – Захлопнись. Не приведи Господи, разболтает она о наших проделках моим предкам. Жизни не будет!
Пазевская, плотно прикрыв дверь в комнату, подошла к телефону. Голос у Ани был чрезвычайно усталый. Она сказала, что у нее в отделении ЧП и только благодаря Эвелине все окончилось благополучно.
– У тебя, подруга, такие повернутые мозги, что не знаю, то ли лечить тебя надо, то ли восхищаться. Приходи сегодня ко мне домой. Не могу я торчать в одиночестве. Осталась бы у меня на ночь. Я, правда, могла бы сама поехать к тебе, да там хозяйничает Миша. Он-то и дал мне твои координаты.
– Не вешай трубку, подожди, я сейчас! – воскликнула Эвелина Родионовна и пошла к молодым на кухню.
– Ребята, меня зовет к себе Загорина. Она в трансе, и я просто разрываюсь на части. Так хочется посидеть с вами, но ей так плохо, что у меня не поворачивается язык отказать.
– Я привезу ее сюда! – предложил Градов. – Аня – замечательная женщина. Я знаю ее много лет. Вообще-то она моя крестная. Только не виделись мы уже целую вечность!
– Вот так сюрприз! Так ты оказывается крещеный? – поразилась Марина, а потом, немного поразмыслив, предложила:
– Поезжай, Стас за Анной Николаевной. Я с ней тоже знакома. Это она нам Таню в дорогу собирала. Отпустила без волокиты. Лекарства на первое время дала. Аня – милейший человек. Пойдем, пригласим ее.
Услышав веселые голоса Стасика и Марины, наперебой тараторившие в трубку, что хотят ее видеть, Загорина согласилась приехать. Несмотря на тяжелейшие сутки, проведенные в больнице, Ане показалось заманчивым провести вечер в обществе Лины и ее молодых, жизнерадостных родственников. Анна Николаевна себя знала, компании она не будет в тягость, посидит полчасика в кресле расслабившись, и снова почувствует себя бодрой.
Стасик, крикнув, чтобы их ждали минут через сорок, умчался к машине, стоящей у подъезда.
Между тем, прошло полтора часа, а ни Загорина, ни Градов не появились. Обеспокоенная Эвелина позвонила в отделение – она волновалась, не попали ли Стас и Аня в аварию, ей показалось, что молодой человек был слишком возбужден, чтобы садиться за руль. Лина звонила долго, но в ответ раздавались только короткие гудки.
– Отключили телефон… Значит они на месте. Видно, в отделении произошло что-то серьезное.
Прошло еще полчаса, позвонил Градов, сказал, что у них все в порядке, и они скоро выезжают.
– Да ладно, тетя, успокойся. Что панику разводить?
