которой нет и шестидесяти подкормить любимого сына и дорогую внучку.
– Ал Степанович прав, – вмешался Ми-Ми. – Твоей матушке эта суета только на пользу. К тому же теперь здесь приятно находиться. А сменить обстановку ей не вредно. Перевезете большой телевизор, установите в ее комнате, и порядок!
– Согласен, Митя, это очень разумный довод! – одобрил Алкис и, взяв чашку с горячим кофе, направился туда, где все это время располагалась Эвелина. Войдя в комнату, он чуть не расплескал кофе, споткнувшись о чемоданы с наспех заткнутыми в них вещами.
– Ах, Лина, Лина…И тут ты оказалась права, – с горечью подумал он, аккуратно поставил чашку на трюмо и, бесшумно открыв дверь на балкон, вышел.
Пахло талым снегом. Домашние шлепанцы Ала заскользили по мокрой плитке, и он ухватился за перила. Алкис глубоко вздохнул, распахнул дверцу стенного шкафа и нагнулся.
– Так и есть. Все ясно, как божий день. Пазы в деревянном полу. Тогда их не было видно – стояла тумба без ножек. К тому же перегородка состоит из щитов. Но на них нет роликов. Может, рассчитывали на одноразовое использование? Тогда точно, нестандартное решение. Допью кофе, возьму машину и в Сергеевку. Сейчас только полдень. Воскресенье. Уж кого-нибудь из соседей Гавриловых я отыщу.
… Не прошло и часа, как Рийден-старший уже стучался в дом участкового Сергеевки. За несколько минут Алкис Степанович узнал от хозяина про эту семью то, что Ольга по-соседски рассказала Эвелине при их первой встрече. Однако выводы Ал сделал совершенно другие. Он решил, что Гавриловы не причастны к гибели Полины. К тому же он прекрасно помнил – при расследовании было установлено, что Гаврилиха увозила внучку к матери в Краснодар. Рийден-старший полагал, что Лина ошиблась и ее мысли об убийстве Сифаевой, организованном его пасынком и компанией с таким холодным расчетом – всего лишь гипотеза дамы с воображением. Сидя за рулем, Алкис с надеждой думал, что не было никакого преступления, и Поля погибла случайно, а мушкетеры сделали проход между квартирами, так как действительно надеялись помирить молодых и хотели, чтобы у них все было по-хорошему: Полина вышла бы на работу, а соседка– пенсионерка присматривала за малышкой, не бегая из подъезда в подъезд.
В отличном настроении Алкис Степанович вернулся домой. Чмокнув в щеку недовольную, неряшливо одетую жену, он прошел в кабинет и позвонил племяннице Пазевской. Ему не терпелось пообщаться с Эвелиной, и он решил, что поводом для этого будут его впечатления от поездки в Сергеевку.
Марина, поднявшая трубку, позвала к телефону Лину, расположившуюся в ее спальне на отдых. Эвелина Родионовна не обрадовалась звонку Алкиса. Она хотела хотя бы на время прервать их общение – для нее это был единственный способ оградить себя от ситуации, вопреки ожиданиям, растревожившим ее душу. Однако, услышав подробный пересказ беседы своего друга с участковым Сергеевки, она задумалась – одна неотвязная мысль не давала покоя ей уже несколько дней. Поэтому, прервав разглагольствования Ала по поводу ее неуемной фантазии, она спросила:
– Прошу, сделай одолжение. В большой папке с фотографиями, той, что я отправила к вам, когда приступила к уборке у Миши, есть один снимок. Он старый. На нем Таня вместе с Софой, тогда еще довольно пухленькой. Они вытаскивают из багажника машины какую-то снедь. Рядом мужчина в очках и с бородкой. Он похож на Митю. Вокруг деревья, трава… Скорее всего, фото сделано во время пикника. Глянь-ка на номер тачки. У меня перед глазами так и стоят две тройки и две семерки.
Осекшийся на полуслове Ал положил трубку и вышел в другую комнату. Лина слышала, как он сопел, перелистывая страницы с наклеенными на них снимками. Через секунду в трубке раздался его хриплый голос.
– Да, точно. Здесь Москвич, номер 3773. Вспоминаю, когда-то эта машина была у Миликова. Потом он сказал, что Софе не к лицу ездить на такой развалюхе.
– Если к этому прибавить диетические фантазии Мити и возможность незаметно исправить в паспорте прописную букву “и” на “а”, а затем, подав заявление об его утере, получить новый, то все становится на свои места. Здесь, в столице он профессор Миликов, у него шикарная квартира, элегантная и богатая супруга Софья и лимузин. В Сергеевке же проживает ничем не примечательный гражданин Милаков, у него там хороший дом, красивая жена Надя, двое изумительных детей и старый Москвич. Два паспорта, две жизни. Убеждена, что даже его друзья не знают об этом. Так же уверена, что в новый паспорт вклеена фотография, где он без очков и без бороды.
– Лина, но две жены, это же азиатчина!
– А где мы живем, дружок? Не в Европе же! Не представляю, чтобы здесь хоть кто-то осудил мужчину, у которого одна жена раскрасавица, но бездетна, а другая – милашка, рожающая ему очаровательных малюток. И к тому же, вся эта орава благодаря его доходам живет, как у Христа за пазухой! Это, конечно, не по законам государства, но вполне отвечает местным традициям. Сам знаешь, у нас в автономии такие случаи не редки. Только, как правило, разводятся с бездетной женой, оформляют брак с той, от которой дети, и живут все вместе под одной крышей. Главное, не ссорятся.
– Но здесь же не тот случай!
– Да брось ты, Ал. Каждая получила то, что хотела. Софа – столичного мужа с положением, блеск, комфорт и бриллианты. Надя – детей, достаток и свободу. Наверняка, шустрая бабенка, раз в Сергеевке о ее похождениях и не слышали. Может, сам участковый ее и утешает. Наверняка, тренированный качок, прошедший хорошую школу конспирации. Наде ведь лет тридцать, не более?
– У тебя только гадости на уме, Лина! Из всех женщин, что я знал, ты хуже всех! Ты еще противнее, чем Миша со всей своей мушкетерской братией! Ладно, вешаю трубку…Я тебе после позвоню.
– Не сегодня, Ал. Я не виделась с племянницей больше года, у нее здесь гость, я хочу с ним пообщаться. Пока, дорогой!
– Ишь, какой шустрый, – подумала Эвелина Родионовна о своем возлюбленном. – Три часа пополудни, а он уж и в Сергеевке побывал. Мне до него далеко. Я-то держусь только на нервах.
Лина вздохнула и прошла на кухню, где Марина вместе со своим другом Стасиком готовили ужин.
… Станислав Градов – молодой человек, с которым после развода связала свою жизнь племянница, был худеньким, подвижным парнем среднего роста с чрезвычайно живым и одухотворенным лицом. Глядя на то, как проворно и с какими шуточками Марина с другом управлялись на кухне, Пазевская загрустила. С новой силой
