Глава 1
Вновь ее вы позовите,
Голос ваш она узнает —
«Маргарита, Маргарита!».
Мэтью Арнольд. Покинутый тритон[1]
— Мне кажется, вы принимаете все чересчур близко к сердцу, мистер Парсонс, — сказал Барден.
Он устал, к тому же собирался вечером сводить жену в кино. Кроме того, первым, что бросилось ему в глаза, когда Парсонс впустил его в комнату, были книги на стеллаже у камина. От одних названий даже самый хладнокровный человек почувствовал бы себя неуютно: «Палмер-отравитель», «Дело Мадлен Смит», «Три утонувшие невесты», «Знаменитые судебные процессы», «Громкие британские судебные процессы».
— Вам не кажется, что такое чтиво действует угнетающе?
— Мне интересен процесс расследования, — сказал Парсонс. — Это мое хобби.
— Вижу. — Барден собирался как можно скорее убраться отсюда. — Понимаете, нельзя сказать, что ваша жена действительно пропала. Она не вернулась за те полтора часа, что вы пробыли дома, и всё. Вдруг она пошла в кино? Я сам сейчас собираюсь туда с женой. Уверен, мы встретим ее на входе.
— Маргарет не поступила бы так, мистер Барден. Я ее знаю, а вы — нет. Мы женаты почти шесть лет, и ни разу еще я не возвращался в пустой дом.
— Давайте так. Я заеду к вам на обратном пути. Но готов поспорить — она к тому времени уже будет дома. — Он направился было к двери. — Давайте съездим на станцию, если хотите. Хуже не будет.
— Нет, я не поеду. Просто раз уж вы живете по дороге, и к тому же инспектор…
«И к тому же у вас выходной, — продолжил про себя Барден. — Будь я врачом, а не полицейским, мог бы брать левых пациентов. Готов поспорить, за деньги он ко мне не обратился бы».
Сидя в полупустом темном кинозале, инспектор думал: «Как странно. Нормальные, обычные жены, вроде миссис Парсонс, у которых всегда готов для мужа обед ровно в шесть вечера, не уходят из дому внезапно, не оставив записки».
— Ты вроде говорила, что это хороший фильм, — шепнул он жене.
— Ну, критикам он понравился.
— Ах, критикам…
Может, тут замешан другой мужчина. Но миссис Парсонс?.. Или, может быть, несчастный случай… Зря он не заставил Парсонса сразу же позвонить в участок.
— Милая, — сказал Барден. — Не могу я это смотреть. Оставайся, досмотри до конца. А я должен вернуться к Парсонсу.
— Жаль, что я не вышла за того журналиста. Он так ухаживал за мной!
— Серьезно? — сказал Барден. — Он по ночам домой не приходил бы и спал бы с газетой. Или с секретаршей редактора.
Он двинулся вверх по Табард-роуд, затем заставил себя дойти до викторианского дома, где жили Парсонсы. Окна были темны, шторы в большом «фонаре» на нижнем этаже не были задернуты. Порог выбелен, бронзовый бортик надраен до блеска. Миссис Парсонс всегда была старательной хозяйкой.
Или просто — была?
Парсонс отворил дверь прежде, чем инспектор успел постучать. Он по-прежнему был в своем аккуратном старомодном костюме с туго завязанным галстуком. Но лицо его было зеленовато-серым, как у того утопленника, которого Барден однажды видел в морге. Им пришлось тогда водрузить ему очки на распухший нос, чтобы помочь девушке опознать его…
— Она так и не вернулась, — сказал он. — Голос его осип, как от простуды; но, скорее всего, это было от страха.
— Давайте выпьем чаю, — сказал Барден. — Выпьем чаю и обсудим ситуацию.
— Я все прикидываю, что могло с нею случиться. Вокруг сплошные пустоши. Понятно, здесь же не город…
— Это все из-за ваших книг, — сказал Барден. — Это вредное чтиво. — Он снова посмотрел на блестящие обложки. На корешке одной книги на кроваво-красном фоне были изображены пистолеты и ножи. — Неспециалисту такого читать не стоит… Я могу воспользоваться вашим телефоном?
— Он в гостиной.
— Позвоню в участок. Может, есть какие-нибудь известия из больниц.
Гостиная казалась нежилой. С некоторым смятением инспектор отметил ее отполированное убожество. Он не увидел пока ни одного предмета обстановки, которому не стукнуло бы полвека. Барден бывал во всяких домах и старинную мебель узнавал с первого взгляда. Но эту мебель никто не назвал бы антикварной и не купил бы ради красоты. Она была просто старой. «Достаточно старой, чтобы стоить недорого, — подумал Барден, — и в то же время достаточно новой, чтобы быть дешевой». Засвистел чайник, и он услышал, как Парсонс хлопочет с чашками на кухне. Послышался звук посуды, бьющейся о старый бетонный пол. Он снова подумал, что с ума можно сойти в этих комнатах с высокими потолками, среди непонятных скрипов на лестнице и в чулане, да еще читая книги, полные ядами, кровью и смертью.
— Я заявил об исчезновении вашей жены, — сказал он Парсонсу. — В больницах ее нет.
Тот зажег свет в задней комнате, и Барден вошел следом за ним. С середины потолка светила слабая лампочка в бумажном абажуре. «Ватт шестьдесят», — подумал инспектор. Абажур направлял весь свет вниз, оставляя потолок с его лепниной в темноте. Углы затягивала еще более густая тень.
Парсонс поставил чашки на буфет — монументальное сооружение из красного дерева, больше похожее на фантастический деревянный дом, чем на предмет обстановки, со всеми своими ярусами, галереями и полочками. Барден уселся в кресло с деревянными подлокотниками и сиденьем, обтянутым коричневым вельветом. Линолеум холодил ноги сквозь толстые подошвы ботинок.
— У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, куда могла уехать ваша жена?
— Я пытался думать об этом. Просто голову сломал. Ничего на ум не приходит.
