со своего места, продолжая удерживать простыню вокруг груди.
— Повторите это еще раз и станете повитухой, а на мои вопросы будет отвечать новый лекарь.
Он медленно выпрямился, окинул ее — неодетую, с мокрыми спутавшимися волосами — оценивающим взглядом с головы до ног. Лекарь был на пятнадцать лет старше ее, на пять дюймов выше, а среди его предков в пятом поколении было несколько лордов. Еще немного раньше, до Фэренгхолда, или если бы она не была теперь в таком волнении и гневе, Лейлис бы смутилась, отвела взгляд и обратилась бы к нему в более мягком тоне. Но она злилась, и поэтому у мужчины не возникло сомнений в том, что она действительно может выполнить угрозу. Он медленно склонил голову, в очередной раз натолкнув леди Эстергар на мысль, что чем больше она старается походить на свою предшественницу, тем больше ее уважают. Читай на Книгоед.нет
— Вот что, — быстро заговорил он строгим деловым тоном, — пока нет крови, нельзя говорить, что происходит выкидыш. Но вы правы, такие сильные схватки на столь раннем сроке — не обычное дело, это любой подтвердит. И, как мне подсказывает мой опыт…
Он снова склонился над Шиллой, довольно бесцеремонно повертел за подбородок, пытаясь заглянуть в полузакрытые глаза, и влепил увесистую оплеуху, чтобы привести пациентку в чувство.
— Смотри на меня, женщина, — строго и требовательно заговорил он. — Смотри на меня и отвечай. Что ты сделала?
Но Шилла только плакала и не понимала, чего от нее хотят, или делала вид, что не понимает. А Лейлис наклонилась, чтобы поднять с пола какой-то мелкий предмет, на который нечаянно наступила. Это оказался знакомый ей флакончик из темного стекла, завернутый внутрь пояса передника, который Лейлис второпях сняла с Шиллы, не заметив, что в нем что-то есть.
— Позвольте, — лекарь взял у нее флакон, откупорил и капнул на палец последние остатки содержимого. — Спорыш. Это ты приняла, женщина? А перед этим украла? Надо было делать это месяцами тремя ранее, теперь уже поздно для спорыша.
— Уберите ее, — тихо и очень спокойно приказала Лейлис, хотя губы у нее дрожали. — Пусть ее отнесут куда-нибудь в другое место, или пусть идет сама. Я не хочу ее видеть.
Чувство, которое владело Лейлис, было смесью обиды, негодования и острого ощущения несправедливости. К вечеру все это предсказуемо вылилось в истерику.
— Я виню ее! Она бесстыжая распутница, лгунья и чудом что не детоубийца. Как она могла так поступить?! Как она посмела… переспать с мужчиной, который ей не муж… скрывать это все четыре месяца… красть у меня лекарство…
— Или накиньте шаль, или ложитесь в постель. В наших покоях не настолько тепло, чтобы ходить в одной сорочке. Вы снова простудитесь, — отозвался лорд Рейвин с кровати.
— Она не только потеряла честь, она нанесла оскорбление мне! Теперь все будут говорить, что я не могу уследить за своей личной камеристкой.
— Хотите наказать ее? Наказывайте, — пожал плечами Эстергар.
— Я не знаю… — Лейлис вдруг как-то поникла, опустилась на край постели и закрыла лицо руками. — Она ведь знала… знала, что я ни о чем так не мечтаю, как о ребенке. Мы с тобой женаты скоро год, и все еще ничего. А у нее… она говорит, что была с ним только один раз, в ночь поветрия, и сразу понесла! Это несправедливо.
— Я сомневаюсь, что только один раз. Этот Энвар говорит другое. Я уверен, он дурачил бедную девушку много недель, обещая обо всем позаботиться.
— Никто ее не дурачил. Виновата она, — повторила Лейлис, упрямо сжав губы и наотрез отказываясь вспоминать, как ей самой было страшно перед снежным поветрием и как хотелось, чтобы кто-то был в тот момент рядом, чтобы обнимал и защищал.
— Обычай говорит: если мужчина соблазнил и обманул девицу, виноват он. Этот воришка из Верга — тот еще проходимец. Не мое дело, как вы решите поступить с вашей служанкой, но и ему это не должно сходить с рук. К тому же, она так юна — сколько ей, не больше шестнадцати?
— Пятнадцать.
— Всего лишь… она же почти ребенок.
Лейлис повернулась к нему, первый раз за весь вечер слегка улыбнувшись.
— Мне тоже «всего лишь» пятнадцать, если ты забыл.
— И правда, — он смущенно кашлянул, почесал заросший подбородок. — Вот только теперь мне думается, что я тогда поторопился. Возможно, следовало заключить помолвку и вернуться за тобой через год, когда бы ты полностью созрела для брака.
— Значит, ты находишь, что я изменилась за этот год? — спросила Лейлис, уже забыв про Шиллу с ее беспутством.
Леди Эстергар прильнула к мужу, заглянула в его глаза, явно напрашиваясь на ласку и приятные слова.
— О да, ты изменилась, — с расстановкой начал Эстергар, пропуская сквозь пальцы волнистые пряди волос и с удовольствием оглаживая все изгибы ее стройной и хрупкой, но вместе с тем весьма соблазнительной фигуры. — Ты повзрослела и похорошела. И не только внешне.
— И ты бы ждал год? — спросила Лейлис, поудобнее устраиваясь у него на груди. — И у тебя не было бы других женщин?
— Не было бы. Тем мужчинам, у кого хорошие жены, не нужны другие женщины. А у меня хорошая жена. И у нас будет много детей… Только нужно проявлять старание.
Эстергар перевернул ее на спину и наглядно продемонстрировал, какого рода старание требуется от супругов, которые хотят как можно скорее обзавестись потомством.
— Так что вы решили на счет этих двоих, служанки и менестреля? — вдруг напомнил лорд Рейвин, когда Лейлис уже почти засыпала у него на плече. — Примите решение, а я его исполню.
— Пусть он женится на ней и признает ребенка, — ответила Лейлис. Она больше не чувствовала злости, только какую-то отстраненность. — А если начнет юлить и отпираться, прикажи выгнать его из замка. На тракт.
— Вряд ли кто откажется от брака, имея такой выбор, — усмехнулся лорд Эстергар.
***
Суровая северная зима, растянувшаяся на пять долгих месяцев, начала отступать лишь после весеннего равноденствия. Весной Лейлис исполнилось шестнадцать, а ровно через месяц после равноденствия отпраздновали годовщину свадьбы лорда Эстергара. Правда, из гостей по этому случаю прибыли только лорд Хэнред, не упускавший любой возможности выбраться из родного замка, и лорд Эльхтар, который приехал просить денег в долг и из учтивости остался на праздник.
С Юга вернулись воины, которых Эстергар посылал в Долину в качестве наемников. А за ними пришло письмо из замка Хостбин, адресованное Лейлис. Послание было явно написано в спешке — первые несколько слов выведены крупно, а остальные, едва читаемые, стянулись к краю листка.
«Дорогая
