Хорошо отдохнув, мы повторили утренний путь, добравшись под невидимостью до самого замка в заказанной карете. Под чарами на нас ещё были и мороки графской четы, чтобы при входе в замок можно было просто снять невидимость.
Услышав фамилию графа и его жены, Элика начала истерически смеяться.
–Торик! – Заливалась она, – Нет, ну ты могла бы выбрать кого-нибудь с нормальной фамилией. Торик! Граф и графиня Торик! Звучит как кличка собаки.
– Смеяться над именами и фамилиями – неправильно. – Шикнула я на неё, хоть и сама, то и дело, срывалась на смех. Фамилия была самая обычная, и было ясно, что Лика просто переживает и старается разрядить обстановку. Но всё равно от её интонаций и возмущений хотелось смеяться.
В парк мы пробрались, как и в прошлый раз, тихо, спокойно и без эксцессов. Дворец бурлил, словно огромный водопад или растревоженный муравейник. Пробраться в комнату, запримеченную ещё днём, было непросто, но нам удалось не привлечь лишнего внимания. Здесь мы переждали, пока соберётся достаточно гостей, после чего сбросили невидимость.
Повертевшись из стороны в сторону, проверила в зеркале как сидит морок. Рядом то же самое делала Элика, периодически хмурясь и поджимая губы, что в её нынешнем образе смотрелось забавно.
– И всё-таки мне не нравится быть мужчиной. – Скривилась девушка, рассматривая в зеркале высокого долговязого графи с ранней лысиной и козлиной бородкой. Услышав вместо мелодичного женского голоса, бас, Лика вздрогнула. – Лиона, это я так говорю?
– Ты, ты! – Уверила я подругу. – Представь, если бы такой видный джентльмен разговаривал женским голосом. Случился бы эксцесс. А мы пока не собираемся наводить панику во дворце. – Сделала я акцент на слове: «пока».
Вместо меня отражение показывало невысокую пышечку, раза в три, а то и четыре больше. Это была ещё одна причина, почему роль женщины взяла на себя. Лика просто не справилась бы, постоянно двигаясь легко и элегантно, словно танцую. Мне же было не привыкать таскать на себе тяжести, и как двигается человек с таким вот весом, было понято. Во время тренировок крестный часто надевал на меня полновесные доспехи или накладывал заклинания, чтобы я училась двигаться в полном обмундировании. Тут уж не до полётов и изысканных манер, не опозориться бы при танце!
До бального зала мы добрались спокойно. Гостей уже было множество, и кто-то даже прогуливался по открытому для гостей восточному саду, так что, смешаться с толпой было не сложно.
Я кивала одним, здоровалась с другими, кто-то подходил переброситься несколькими фразами. В общем, полностью вжилась в роль. Как общается леди Торик, я уже знала, и скопировать интонации и мелкие детали в поведении было не так уж сложно.
В зал всё прибывали и прибывали всё новые лица, а императора по-прежнему не было видно. Лишь только когда поток гостей практически иссяк, в зале настала тишина. Разговоры прекратились, смех затих. Все обратили взоры в сторону трона в ожидании императора, только я высматривала совсем не его.
– Посмотри. – Тихо прошептала Лика и прибавила вдобавок локотком мне под рёбра. Даже под мороком он оставался таким же острым, и пришлось раздраженно потирать незаметно для других гостей бок. Проследив за её взглядом, я едва сдержалась, чтобы не броситься выдирать дамочке волосы.
– Ррр…держи меня! Иначе я здесь международный скандал устрою. – Прошипела я так, что и королевская кобра позавидует.
Именно в этот момент в зале появилась дама, которую я так жаждала увидеть, правда я бы предпочла видеть её только в отражении зеркала. Вместе с канцлером в бальный зал вошла именно Я. Как бы ни было похоже лицо в газетной статье, всё-таки такой идентичности я не ожидала. Что самое интересное, даже отголосков морока или иллюзии я не чувствовала, по крайней мере сейчас, в зале полном магических искр, иллюзии ощущались плохо. Но главное, они ощущались! Здесь же была полная тишина. Оставалось надеяться, что магии в комнате слишком много и поэтому я не могу различить личину, ведь иначе было впору задуматься, что у родителей родились близняшки.
– Мне кажется, или между этими двумя прямо таки искры летают? – Наклонилась ко мне Лика, забыв, что мы с ней на самом деле одного роста, а потому сказала она мне это в плечо.
– Да. – Сквозь зубы ответила я девушке. – Искры! Того и гляди пожар устроят. Всё это, конечно, хорошо, только вот мне не нравится, что поджигать с канцлером замок буду «Я». Было у меня предположение, что от императора придётся отбиваться, но то, что какая-то самозванка с моим лицом решила себе гарем завести – вообще ни в какие ворота не лезет. – Возмутилась, следя, как вышеназванная парочка перебрасывается фразами. Ноги уже порывались сделать шаг в их сторону, чтобы лучше слышать, о чём они говорят, но тут глашатай, наконец, объявил приход императора и его спутницы. Сдерживая кровожадные порывы, пришлось приседать в поклоне, приветствуя хозяина праздника. Это время дало мне пару секунд успокоиться и глубоко вдохнуть, так что после поклона я уже более трезво смотрела на вещи и не стремилась прямо посреди бала оторвать чью-то голову. Взгляд приковал мужчина, по вине которого, на мою многострадальную голову свалилось столько неприятностей и интриг, от которых я столько лет благоразумно уклонялась, строя из себя хулиганку. Ромул был высоким, выше меня почти на голову, крепким, мускулистым блондином. Лицо его я видела мельком, так как он в это мгновение кружил по залу в вальсе с какой-то загорелой девушкой, волосы которой были заплетены во множество косичек. Видимо она была одной из участниц. На очередном пируэте, взгляд зацепился за знакомые черты лица, и в девушке я признала Хокусу Упр.
Когда-то давным-давно, когда во дворце Мовии ещё были установлены в коридорах вазы и статуэтки, к дяде приезжал из степей со своими детьми, среди которых была и Хокуса, бывшая на тот момент уже подростком, старейшина Упр. С дядей они заключили какой-то договор, какой именно мне по малолетству было не интересно, а потому и не помню на счёт чего, мне любопытней были сами гости. Тогда я, в очередной раз поругавшись с отцом по поводу того, как должны вести себя женщины, напросилась в гости к дяде, где и встретилась с гостями. Конечно, показываться на глаза и рассказывать, чья я дочь, мне было запрещено. Дядя надеялся, таким образом, и позор скрыть, и меня защитить, не понимая, что таким образом делает только хуже, ибо во дворце все, кроме тёти и пары слуг, считали меня его бастардом.
Но это всё предисловие. Компанию мне тогда составляли не дети высокопоставленных лиц, которые чурались общаться с «бастардом», а дворовые мальчишки. И на слабо меня взять им удалось вполне легко. Так что ночью степнячка подверглась пытке ножницами, лишившись двух небольших косичек на затылке. Отместка прилетела на следующий день. Не знаю, то ли меня кто-то сдал, то ли девушка смогла при помощи магии вычислить хулигана, но проснулась я с короткой стрижкой.
Мальчишки смеялись, аристократы презрительно кривили рты, а для меня это было словно солнечный луч в грозовую погоду. Я просто не знала, куда деваться от вечно мешающих волос что, то лезли в рот, то в самый неподходящий момент закрывали обзор, или же вовсе едва не загорались от костра. Так что девушка, сама того не зная, сильно меня выручила. Если я сама решила бы подстричься, дядя мне точно этого бы не простил.
