ЭПИЛОГ– Мальчик!
– Ну куда же ты, смотри, какой шустрый!
– Держу!
Хлопанье крыльев и жалобный писк.
Я открыла глаза, пытаясь сообразить, что происходит.
Снова сквозь меня лилась Инье, распыляя по всему Драххану и за его пределы. Снова я ничего не видела, не чувствовала, не понимала, где нахожусь, ощущая себе везде одновременно.
Но на этот раз меня держали целых два мужчины. Один большой и сильный, другой маленький и слабый. Я так нужна была им, что просто не могла уйти! Не могла исчезнуть, раствориться в этой силе.
– Иви?
И снова первым, что увидела, было лицо Сольгарда. Взволнованные глаза.
– Эллинге, – шепнула, приподняла руку, желая коснуться гладко выбритой щеки. Он тут же схватил её, прижал к губам.
– Слава силам Прада, ты... вернулась. Снова. Иви.
Короткие фразы, хриплый голос, горячие ладони выдавали бурю эмоций, которая сейчас бушевала в нём. И глаза. Глубокие, синие, родные. В них светилось столько любви и заботы! Столько перенесённой тревоги и бесконечного облегчения. Счастья.
– Покажите, – прошептала я, улыбаясь мужу.
Эллинге отодвинулся, открывая Энира и ещё нескольких помощников в докторских комбинезонах. Один из них держал на руках крохотного дракончика, который жалобно попискивал и смешно чихал огнём. Сам доктор убирал остатки сдерживающего оборот узора с моего живота.
– Вы так сияли, дх’эрра Илесс! – воскликнул тот врач, с тёмно-серым Манье.
– Да у вас тут... как это называется... консилиум? – сложные слова давались мне с трудом, но за эти девять месяцев я очень много узнала об истории и цивилизации драххов.
– Она ещё и шутит! – с восторгом сообщил лекарь.
Впрочем, восторг и без того буквально бурлил в воздухе. Ещё бы: все живы! И мать, и ребёнок! Поражаюсь, как драххи не пустились в пляс и не созвали сородичей со всего острова. А то и Эрсе.
– Имя, – проговорил кто-то, приблизившись со специальным экраном.
– Наиль Сольгард, – с гордостью отозвался Эллинге.
Дождавшись, пока Энир уберёт последний символ, помощник положил мне на живот малыша. Беспомощно упираясь лысыми крыльями и тяжёлой головой, тот медленно, пополз вверх, причмокивая. И я тут же подхватила его на руки, поднесла к груди.
Почувствовав моё тепло, малыш обернулся в привычный человеческий вид.
На голове сверкали капли синего Манье, чуть светлее, чем у отца, сплетённые с серебряно-золотистой Прадой. Когда-нибудь, через годик-другой, уверена, там будет целый каскад густых волос.
А сейчас я умилённо смотрела, как крошечные губки безошибочно находят материнское молоко.
– Дх’эр Сольгард, – пока я разглядывала своего малыша, к нам вошёл ещё один драхх.
Эллинге резко поднял голову – на миг показалось, что и он сейчас начнёт дышать огнём. Только в отличие от Наиля, вполне целенаправленно. На любого, кто посмел вмешаться в такой священный для драххов момент!
– Простите, – замялся незнакомец. – Но... тут такое дело... Все узоры в Драххане разрушены.
***
А потом начали рожать ниатари. Все, кто забеременели после того, как из Разлома хлынула Инье, выживали! Драххи как с ума сошли, а Онагер Альдер и вовсе умудрился выпросить у Эллинге разрешение, чтобы я присутствовала при родах Анни.
Наверное, ему вторили все лекари Драххана, раз уж муж отпустил меня от Наиля.
Впрочем, сила тоже подталкивала туда, звала, настаивала. После разрушения узоров я стала ощущать её ещё лучше, и сама она будто бы пошла иными, новыми, изменёнными путями, принимая под покровительство ниатари.
И я несколько часов вливала Инье в ослабевшую Анни, раз за разом возвращая её к мужу и дочери.
Мужчины совещались, пытались понять, нужно ли восстанавливать сеть узоров и источник, или теперь Инье, Манье и Прада будут циркулировать по Эрсе свободно, как некогда в их родном мире.
Сама сила, похоже, стремилась к последнему. Звала меня в другие города Драххов.
Первый выход в Инемар был скромным, под покровом темноты, с внушительным отрядом паладинов – уж не знаю, чем они могли бы там помочь.
Но всё прошло отлично. Инье наоборот, расцветала, рвалась дальше, не желала оставаться связанной и ограниченной.
В следующий раз мы выехали официально, на открытой машине – показать людям, что грядут перемены. Что они могут больше не оплакивать своих ниатари.
С тех пор нас с Эллинге всегда приглашали на церемонии. Не только в Башню, но и в Храм, на полноценную свадьбу.
Ниатари начали понемногу разрешать покидать Драххан, видеться с родными. Но беременным по-прежнему легче всего было именно здесь. Где Инье пропитала, казалось, каждый камешек, каждый листик.
Сюда съезжались драххи со всего Эрсе. Желали пройти церемонию именно тут. Представляли мне своих избранниц.
Муж смирился, что через меня проходила Инье. И однажды признался: тайком надеется, что я передам её нашей дочери.
Да, да, спустя год после рождения Наиля мы ждали девочку. И, похоже, один синий дракон не собирался останавливаться на достигнутом. По крайней мере, из кровати он меня по-прежнему не выпускал, как в те самые первые дни в крепости храмовников.
Когда подрастут дети, мы с Эллинге планировали объехать каждый город драххов. Я верила, что Инье подскажет, как лучше снять или изменить узоры, чтобы ниатари больше не умирали никогда и нигде. Я чувствовала, что это моя ответственность. Моё предназначение.
Эллинге со своими помощниками и лордами готовили новые законы о ниатари и свадьбах драххов. Теперь, когда Инье стало много, я очень надеялась, что рано или поздно метить девушек будет не нужно. Хотя Эллинге и пытался мне объяснить, что проверки на восприимчивость к силе всё равно необходимы.
К нам часто приходил Крафф со своим сыном. Я не смогла спасти его жену, как и всех тех ниатари, которые оказались неспособны принять чистую Инье. Но старалась подарить хоть немножко материнского тепла их красноволосому сынишке. Хотя Эллинге ворчал, что за те взгляды, которые Иссурд кидает на меня, его нужно услать куда подальше стеречь храмовников на периферии.
нас часто бывали Анни и Онагер, со своей малышкой – первой девочкой-драххом в нашем мире. Они считали, что обязаны этим мне, хотя, на мой взгляд, всё сделала Инье.
Олла, кстати, тоже вернулась к своему драхху. Сказала, что насмотревшись на хирров в людском обличье, начала ценить красавцев-драконов. Тем более, когда у ниатари появилась надежда.
Картер стал лордом парламента, он часто бывал у нас, постоянно работал с моим мужем над изменениями в законах. И всей душой, один из немногих, был за перемены. Очень хотел, чтобы мы перенимали от драххов как можно больше, увлекался их технологиями и даже обзавёлся несколькими «ключиками». Оказалось, у него тоже сильная склонность к магии, так что всё это давалось ему легко.
