Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
У Радаева было такое лицо, что он явно считал этакую честь сомнительной. Сказал ворчливо:
– Лишь бы справилась…
Комдив словно спохватился вдруг:
– Мы ведь не спросили ее согласия…
– Не сомневаюсь, что она согласится.
Прозвучало это таким тоном, что за ним явственно слышалось: «Куда она денется?» И ведь прав: никуда не денется, попала собака в колесо – пищи, да бежи…
– Ну, все-таки случай особый, – сказал комдив. – Единственная на всю Красную армию волшебница, нужно деликатнее, хоть она и в звании рядового… – снял трубку и распорядился: – Пригласите рядового Белову.
Почти сразу же дверь открылась, и я видел со своего места, что ее распахнул перед Линдой адъютант. Чуточку чванливый капитан Брагин дверь перед офицерами открывал, лишь начиная с полковника, а уж перед рядовыми… Правда, тут имелись свои нюансы: монахом он не был, наоборот, и перед красивыми женщинами дверь всегда распахивал с большой предупредительностью.
Я успел подумать, что генералу было вовсе не обязательно самолично интересоваться согласием Линды, настолько уж далеко его либерализм не простирался, он ни чуточки не был либералом – жесткий профессионал войны с более чем тридцатилетним стажем. Появились сильные подозрения, что ему просто-напросто было любопытно своими глазами увидеть Линду – обычное человеческое любопытство свойственно и генералам…
Линда не подкачала: прошла несколько шагов не то чтобы строевым шагом, но и никак не вольной штатской походочкой, остановилась в неплохом подобии стойки «смирно», лихо бросила ладонь к пилотке и звонко отчеканила:
– Товарищ генерал, рядовой Белова по вашему приказанию явилась!
Я чуть не зажмурился, но вовремя удержался. То ли Вася недоучил, то ли сама забыла. Но гром не грянул: комдив сказал ровным голосом:
– Вольно. Проходите, садитесь рядом с майором. – И когда я отодвинул для нее тяжеленное кресло и она села, добавил тем же тоном: – Только запомните на будущее: в армии прибывают. Являются только привидения, к которым вы безусловно не относитесь.
– Так точно, товарищ генерал, – не потерялась Линда. – Непременно запомню.
– Ну вот и отлично, – сказал комдив. (Я видел, что не ошибся в предположениях: в глубине его глаз таилось любопытство.) – Давайте без длинных предисловий, рядовой Белова. Так уж сложилось, что мы с полковником очень много знаем о ваших… особых способностях. И знаем, что именно они послужили причиной историй с тирольскими стрелками в лесу, колонной на ночном автобане и миной в ратуше. В подробности я вдаваться не буду, их вам потом расскажет майор Седых… в рамках дозволенного, – добавил он, стегнув меня генеральским взглядом. – Сразу скажу: никто не намерен вас порицать, наоборот, вы заслуживаете только поощрения, которое вскорости и последует в виде ордена…
Самую чуточку повернув к ней голову, стараясь говорить лишь левой половиной рта, я шепотом подска– зал:
– Рада стараться…
Она, конечно, услышала. И сказала громко:
– Рада стараться, товарищ генерал!
– В связи с этим к вам будет один-единственный вопрос, рядовой Белова, – продолжал комдив. – Все ваши достижения, согласитесь, дело случая. Вашей, я бы выразился, самодеятельности. Между тем вы можете принести немалую пользу. Вы согласны, оставаясь в распоряжении и под началом майора Седых, использовать ваши способности уже строго по нашим заданиям? В чем и будет заключаться ваша служба.
Линда, практически не раздумывая, ответила:
– Так точно, товарищ генерал, согласна.
И у меня окончательно отлегло от сердца. Комдив добавил:
– Я понимаю, что дело сложное, и могу заверить: эти сложности мы учтем и не будем вас механически принуждать. Что получится, то получится… Майор Седых, рядовой Белова, вы свободны.
Прежде чем я успел встать, Радаев сказал мне:
– Скажите там, в приемной, майору Чугунцову: «Радуга».
– Есть, – ответил я, уже примерно догадываясь, что это означает.
Черт! Линда повернулась через правое плечо. Хорошо, что я не видел лица комдива. Пожалуй, следует ей пройти еще один курс наук у Васи Тычко, уже часика на два…
В приемной быстро встал, чуть ли не вскочил Чугунцов, с лицом, выражавшим явное нетерпение – и любопытство. Но, покосившись на Брагина, ничего не сказал и ничего не спросил. Первым пошел к выходу, кивком головы велев следовать за ним. Подходящее местечко вскоре отыскалось: ниша размером с небольшую комнату, где у окна произрастал фикус выше человеческого роста в деревянной кадке. Судя по всему, прежним обитателям ратуши она служила курительной – у двух глухих стен стояли шесть старомодных кресел, и к правому подлокотнику каждого была аккуратно присобачена фасонная латунная пепельница. Все полны окурков, а земля в кадке девственно-чистая. Ну конечно, штаб дивизии. Расположись тут что-нибудь рангом гораздо ниже, давно бы и фикус окурками удобрили, и пепельницы отодрали на сувениры – говоря самокритично, знаю я наших братьев-славян, сам бы такую пепельницу на память прихватил – и красивая и вместительная…
Чугунцов первым плюхнулся в жесткое кресло, вытащил сигареты и нетерпеливо спросил:
– Ну что?
Я сказал:
– Радаев тебе велел передать одно-единственное слово: «Радуга». – И когда он шумно, с видимым облегчением вздохнул, добавил не без сарказма: – Я так понимаю, это код? Означающий, что все обошлось благополучно и нас не нужно брать в наручники?
– Ну, ты сказанул, – ухмыльнулся Чугунцов совершенно непринужденно. – При любом обороте дела никто не собирался брать вас в наручники. Что, не веришь?
– Отчего же, верю, – сказал я. – Вы ж должны были прекрасно понимать, что ни я, ни она и так никуда отсюда не денемся: не дезертировать же, не в леса же уходить…
– Ох, Федя… Не будешь же ты отрицать, что кое в чем да виноват? Не будешь… Линда, что вы на меня как-то странно смотрите?
Линда чуть поколебалась, но потом решительно ответила:
– Я понимаю, что рядовой офицеру такого говорить не должен, и все же… Вы мне неприятны – из-за той роли, которую в этой истории сыграли, – и добавила с вызовом: – Можете отправить меня на гауптвахту за неподчинение к офицеру. Я дочь офицера и многое понимаю.
– Ну что вы так уж… – поморщился он. – У кого рука поднимется отправить вас на гауптвахту? Мы ж все не грубые солдафоны, а тонкие ценители прекрасного… – и продолжил чуть шутовски: – Что ж, трагедия нешуточная: очаровательной девушке я неприятен. Но поскольку девушка все равно чужая, я постараюсь это пережить… – и добавил гораздо серьезнее: – Федя, а ты, часом, на мня зуб не держишь?
Вот так оно в жизни оборачивается. Полтора года воевали вместе, смело можно сказать, приятельствовали… Никаких сомнений: именно ему Радаев с самого начала поручил это дело, в том числе круглосуточную слежку за нами. Понять полковника легко: слишком многие из его подчиненных были сугубыми материалистами и не проявили бы должного рвения и должной серьезности, а вот Чугунцов после той истории в Полесье таковым быть перестал…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
