Ярослав приходил к ней почти на каждой переменке. Они стояли и ворковали в коридоре, временами отрабатывали связки, а Тимур сидел за их с Виолкой общей партой и всё больше злился. Задеть, уколоть, обидеть, лишь бы привлечь её внимание, хоть ненадолго заставить выбросить из головы партнёра. Дошло до того, что однажды он прожёг зажигалкой край её юбки (это, конечно, был перебор, Тим и сам понимал), и Виола в итоге попросту от него отсела. Ушла на ту же парту, только на другой ряд.
Из-за этого он разъярился ещё сильнее, почувствовал себя брошенным и с куда большим энтузиазмом принялся её изводить, стараясь хотя бы так обратить на себя внимание. Пусть она тоже злится, пусть обижается, это куда лучше, чем равнодушие и игнор. Но на уроках, когда все писали конспект и никто не вертел головой по сторонам, Тимур сидел, слегка высунувшись из-за соседа, который обычно закрывал обзор, и смотрел на неё. Следил взглядом, как она заправляет волосы за ухо, как аккуратно выводит строчки, как временами переговаривается с соседкой по парте. Теперь уже с девчонкой, не с ним.
Он пытался представить, о чём они говорят, и отчаянно жалел, что тогда перегнул палку и вынудил Виолу уйти. Жаждал оказаться на месте Ритки, слушать приглушённый девичий голос и видеть её едва заметную улыбку. И, конечно же, собирал с турниров все фотографии, на которых была зазноба, а во время совместных фото, которые делал их класс, он неизменно становился рядом или сзади. Короче, что бы там Городецкая себе ни думала, Тим хотел растоптать Ланина, но не её.
Очередным испытанием оказался переезд в новый дом, теперь уже свой, не съёмный. Новое жилище находилось далековато от их школы, поэтому его братья и сёстры перешли в другую школу, но не Тимур. Он соврал родителям, что завёл много друзей, и упросил их не переводить его, остался ради Виолетты, потому что даже представить не мог, что потеряет возможность каждый день её видеть, хотя теперь ему приходилось целый час добираться до учебного заведения и потом столько же обратно. Но Тим сам выбрал этот путь и ни о чём не жалел.
Да только судьба будто не хотела соединять их двоих и продолжила ставить палки в колёса. Когда в августе он таки вернулся, вновь окунувшись в гадостные воспоминания о выпускной ночи, и, собрав всё своё мужество, попытался встретиться с Виолой, оказалось, что она мало того что замужем и находится в свадебном путешествии, но ещё и ждёт пополнения! Судя по словам Ритки, после выпускного Виолетта с Ланиным ушли в отрыв. Грибанова так красочно расписывала, как расцвела Городецкая в отношениях с Ярославом, что Тимуру хотелось грубо заткнуть ей рот. И только природная выдержка позволила не показать, насколько его убили эти известия.
Тимура накрыла волна сожалений. Он корил себя, что оказался слишком слаб и уехал (фактически сбежал) и позволил всему этому произойти. Возможно, если бы они с Виолкой тогда поговорили, если бы его не опоили, у него был бы шанс, а теперь… В тот летний день Тим впервые в жизни напился, причём напился в хлам, потому что пить совершенно не умел. Он ввязался в драку и едва не попал в полицию, только чудом успел убежать и спрятаться, а потом заснул в заброшенке недалеко от дома.
Ленка, которая тоже вернулась из столицы, чтобы навестить родителей, нашла его тогда пьяного. Сначала вызванивала, пока не ответил, потом пришла, несмотря на глубокие сумерки, и сидела с ним половину этой тёплой летней ночи, пока он бессвязно бормотал какую-то ересь и жаловался на жизнь. Он тогда рассказал ей многое, слишком многое, о чём предпочёл бы молчать, а она, обняв, гладила его по голове и приговаривала всякую успокоительную чушь.
На следующий день, наплевав на жестокое похмелье, Тимур решил снова уехать, хотя изначально собирался погостить подольше. Похоже, о том, что с ним произошло на выпускном, так никто и не узнал, но он всё равно не мог оставаться здесь, где всё напоминало о Виоле и о том, что он её потерял.
Глава 40Тимур уже давно понял, что жизнь непредсказуемая и подчас капризная штука. Как часто бывает, когда у тебя не клеится что-то одно, другое тоже бьёт по лицу, причём наотмашь, так, что попробуй поднимись. Сердце Тима и так рвалось на части, но другое, не менее тяжёлое испытание, резало по живому, отравляя существование и выбивая почву из-под ног… Отрывки смутных воспоминаний о той ночи, ощущения чьих-то рук (и не только) продолжали время от времени проскальзывать во снах, холодным потом скатывались по вискам. Он хотел бы выбросить всё из головы, но то утро, испачканные простыни, тошнотворный запах и следы на теле, врезавшиеся в память, продолжали преследовать, не давали покоя…
Мужское бессилие накрыло заслуженной карой. И даже не так важно, Тимур взял кого-то против воли (об этом даже думать не хотелось) или таки его взяли, но тогда произошло то, чего не должно было случиться, и та ночь стала для него началом конца… Нет, Тим не опустил руки, решил попробовать излечиться и сходил к врачу. Тот провёл обследование, что само по себе было очень унизительно, заставил сдать анализы, а потом вынес вердикт, что физических отклонений нет, проблема сугубо психологического характера и посоветовал обратиться к соответствующему специалисту.
Тимур сходил и к этому врачу, мало ли, но там ему будничным и равнодушным тоном посоветовали «рассказать о своей проблеме»… На этом всё и закончилось. Он даже не подумал исповедоваться совершенно постороннему человеку, хватит с него унижений. Тим и так знал, за что наказан, оставалось только смириться, попытаться жить дальше и надеяться на чудо. Это было так сложно, так сложно… Советы из интернета, травки, притирки и прочая чушь, которую он пытался использовать, эффекта не давали.
— Я больше не мужчина… — бормотал Тимур, уронив голову в ладони. — Не мужчина…
Стыд, позор, катастрофа… И, конечно же, сожаления, что допустил всё это, что не переступил через себя, чтобы поговорить с Виолкой до этого проклятого выпускного, и что не нашёл потом тварь, которая с ним так поступила… Да, надо было не тянуть и раньше поговорить с Виолеттой, но гордость… его гадская мужская гордость мешала сделать решительный шаг. А ещё надежда… Пока Тимур мог надеяться, было не так тяжело, но если бы надежда была убита отказом, то он больше не смог бы находиться рядом, возможно, даже бросил бы школу. А так они хотя бы доучились вместе…
Время шло, столичная жизнь закрутила-завертела… Учёба сменялась тренировками и турнирами, однако ничего не менялось. Лена, мисс сексуальность, которую он каждый день держал в объятиях, не вызывала никаких чувств, ничего не шевелилось в ответ на её прикосновения и тепло податливого тела. Конечно, куда легче танцевать, когда ничто не отвлекает, особенно внеплановое возбуждение, но не в данном конкретном случае…
Чувствовать себя неполноценным, в то время как семья настаивает на браке и скорейшем рождении детишек… Вот кто постоянно бил по больному. Все его старшие братья женились молодыми, едва перешагнув порог восемнадцатилетия: отец считал, что только после женитьбы мужчина может называться мужчиной. От Тимура ждали того же, ему недвусмысленно об этом напоминали, а потом уже стали говорить прямым текстом и при встречах, и по телефону. Но Тим отделывался занятостью и тем, что мотается по всему миру, куда уж тут жениться.
