Своеобразие момента заключалось в том, что уже сформированные органы создавали инструкции и положения сами для себя. Что касается Верховной морской следственной комиссии, то она выработала такое положение и в начале 1918 г. направила его на отзыв наркому юстиции И. З. Штейнбергу (названному в сопроводительной записке «Штембергом»). Это положение делало ВМСК высшим чрезвычайным следственным органом в морском ведомстве: она могла начинать следствие и отстранять всех должностных лиц морского ведомства от исполнения обязанностей до суда[583].
Какие же полномочия предоставлялись ВМСК «Положением о Верховно-морской следственной комиссии», принятому СНК 4 марта 1918 г.[584]? Согласно этому положению, ВМСК являлась высшим следственным органом морского ведомства, действующим «в пределах своей компетенции вполне самостоятельно». Члены ее избираются Всероссийским съездом военного флота и отвечают перед ним. Следователи ВМСК назначаются ВМК по представлению ВМСК и «по согласованию с комитетом служащих при комиссии». Смету ВМСК утверждает СНК. Комиссия получила право производить расследование не только по обращению, но и по собственной инициативе, отстранять всех должностных лиц морского ведомства от исполнения обязанностей до суда, требовать любые необходимые ей сведения, она могла привлекать к ответственности как чинов морского ведомства, так и гражданских лиц, причинивших ведомству ущерб, арестовывать всех подозреваемых. Она получила право законодательной инициативы в судебной области («впредь до организации судебных учреждений и установления органов, ведающих судебной частью по морскому ведомству»). Жалобы на своих следователей должна была рассматривать сама Комиссия, она же принимала и окончательное решение по жалобе. Жаловаться на Комиссию в целом можно было в Революционный трибунал ВЦИК. Руководствоваться Комиссия должна была декретами Советского правительства и неотмененными старыми законами (причем в Положении имеются прямые ссылки на статьи дореволюционного «Устава уголовного судопроизводства»)[585].
Вместе с В. И. Лениным Положение подписали наркомы: И. З. Штейнберг (юстиции), А. В. Луначарский (просвещения) и В. Е. Трутовский (местного самоуправления), а также председатель ВМСК Н. Куценко и за секретаря С. Настюшенко. Интересно, что среди трех подписавших Положение наркомов двое – И. З. Штейнберг и В. Е. Трутовский – были левыми эсерами. Перед эвакуацией комиссии из Петрограда в марте 1918 г. с остальными правительственными учреждениями, И. З. Штейнберг сообщил ее членам устно, что Совнарком утвердил положение о ВМСК, и оно вскоре будет опубликовано. Подробностей дела члены комиссии так и не узнали, а положение опубликовано не было – оно увидело свет только в 1957 г. в сборнике «Декреты Советской власти». Вместе с тем надо иметь в виду, что по меньшей мере два члена комиссии – Н. Куценко и С. Настюшенко видели это Положение, раз под ним стоят их подписи. Таким образом, ВМСК получила огромные права, став на бумаге полновластным и практически никому не подотчетным судебным органом. Несомненно, в широком объеме ее полномочий была заложена опасность конфликта с другими органами управления морским ведомством. Перед отъездом из Петрограда в Москву председатель ВМСК Н. Куценко и член комиссии С. Настюшенко побывали у наркома юстиции, поставив перед ним вопрос об упразднении комиссии, но И. З. Штейнберг предложил им продолжать работу[586]. После переезда высших и центральных учреждений в Москву, в Петрограде остался В. Захаров с тремя следователями[587].
5 апреля 1918 г. ВМК отправила на отзыв в Наркомюст проект реорганизации Верховной морской следственной комиссии[588], и в сере дине апреля было принято решение о ее ликвидации[589], что явствует из резолюции Ф. Ф. Ракольникова на обращении членов комиссии к наркому по военным и морским делам Л. Д. Троцкому[590]. Дела комиссии передавались в Юридический отдел канцелярии НКМД[591]. Члены ВМСК полагали, что она может быть ликвидирована только «верховной властью», ответственность несет только перед судом[592] и негодовали на решение Л. Д. Троцкого. Собственно говоря, члены комиссии были правы, их протест опирался на Положение, принятое 4 марта Совнаркомом, однако ситуация настолько изменилась, что голос членов Комиссии не был услышан. К 25 мая 1918 г. ВМСК была расформирована и началась сдача ее дел[593]. Удивительно, как быстро канул в Лету этот судебный орган. Уже 7 мая 1918 г. на заседании ВМК был поднят вопрос о том, что это за орган – Верховная морская следственная комиссия[594]? В связи с этим Канцелярии НКМД было поручено начать поиск дел ВМК. Впрочем, вопрос о следственной комиссии недолго занимал ВМК. Судя по всему, ее дела так и не были разысканы.
Новые люди, пришедшие в руководство флотом, довольно быстро перенимали традиции учреждений, в которые они пришли работать. Рядовым матросам, ставшим комиссарами, флотский патриотизм был присущ в не меньшей мере, чем бывшим офицерам. Одной из таких бюрократических традиций было соперничество с Министерством финансов и Государственным контролем из-за права распоряжаться материальными средствами и контролировать их движение. 26 марта 1918 г. Морской отдел Центрального контроля (бывший Департамент военной и морской отчетности Государственного контроля) обратился в Главное управление кораблестроения с извещением о назначении своего представителя в образованное при ГУК Совещание по ликвидации заводов морского ведомства. Помощник комиссара ГУК Рогов наложил резолюцию на извещение (орфография и пунктуация оригинала сохранены): «По словесному заявлению Верховной Морской Коллегии никаких ревизоров и контролеров Департамента не признавать по ихнему действию как раньше, а особенно обращено внимание на Петровску верьфь, а потому мы больше никаких контролев как Департамент не признавать, кроме контроля на местах»[595]. Тем не менее, 5 апреля в приказе по флоту и морскому ведомству было объявлено временное положение о Государственном контроле, принятое коллегией этого ведомства 8 марта[596].
