Конфликт между П. Е. Дыбенко и ЗСМВ, видимо, быстро разрешился. Уже 17 января 1918 г. совет заслушал доклад П. Е. Дыбенко о необходимости реорганизации Верховной морской коллегии «вследствие ее нежизнеспособности и неправильной конструкции»[570], постановив:
1. Морское министерство впредь именовать Морским комиссариатом (приказ об этом был издан 22 февраля 1918 г.[571]);
2. Верховную морскую коллегию переименовать в Коллегию Морского комиссариата «с функциями административно-исполнительными»;
3. В состав ВМК должен был войти комиссар по морским делам, очевидно назначенный Совнаркомом, и три «лица» избранных от ЗСМВ;
4. При ВМК должен был состоять заведующий хозяйственной частью Морского наркомата и заведующий оперативной и строевой частью, который совмещал свою должность с должностью начальника МГШ. Первый из них приравнивался по оплате к бывшему второму помощнику морского министра «впредь до выработки норм оплаты труда на финансовой комиссии»;
5. Нарком по морским делам «входит полноправным членом в Законодательный совет морского ведомства и служит лицом, информирующим о деятельности Законодательного совета в СНК»;
6. Делопроизводство ВМК должно было вести общее делопроизводство Канцелярии Морского комиссариата;
7. Должности управляющего Морским министерством и его помощника подлежали упразднению;
В состав ВМК были избраны Солтыков, Буданов и Рыбьяков[572].
Тогда же было принято решение распустить «Политический отдел» и назначить «строжайшее расследование над лицами, занимавшими посты в нем». Проведение в жизнь решений Законодательного совета возлагалось на членов ЗСМВ Волошина и Тихомирова[573]. Еще с декабря 1917 г. Военно-политический отдел был переименован в Управление политической частью Морского министерства, однако, как часто бывало в то время, старые и новые названия употреблялись параллельно. При этом переименовании было установлено, что управление должно состоять непосредственно при Верховной морской коллегии. В состав политуправления должны были войти Первое отделение «являющееся руководящим и объединяющим органом всех политических организаций флота и морских команд»[574], начальник его являлся одновременно и начальником политуправления. Второе отделение должно было «соответствовать иностранной части»[575]. Из формулировки приказа неясно, иностранной части какого учреждения должно было соответствовать Второе отделение Управления политической частью Морского министерства. Возможно, речь шла о соответствии 2-му отделению МГШ, и в таком случае это подразделение должно было бы вести политическую разведку?
Недовольство ЗСМВ вызвало то, что Политотдел «далеко несоответствует (так в оригинале. – К. Н.) тому назначению, какое положено в основу его фундамента Первым Всероссийским общефлотским съездом»[576]. Судя по всему, ЗСМВ не устраивало единоначалие в отделе, установленное И. И. Вахрамеевым. Вместо Политотдела предлагалось создать Политическую коллегию в составе семи человек «на платформе, принятой для Политической коллегии на первом всероссийском общефлотском съезде», при ней предполагалось создать Военный отдел из трех человек.
Политическая физиономия Военно-политического отдела была неоднозначной. На пасху 1918 г. (5 мая по новому стилю) комиссар Канцелярии Морского министерства большевик С. Е. Сакс получил поздравление от Московского отряда Военно-политического отдела за подписями пяти членов отдела: «Гражданин Сакс, поздравляем Вас с высоко-торжественным праздником Светлого Христова Воскресенья и желаем великих успехов в наших обще-демократических делах». С. Е. Сакс ответил: «Шлю товарищам Московского отряда Военного отдела привет и верю, что при непосредственном участии Российской демократии в деле нового строительства, наше сотрудничество на благо трудового народа завершится вечным миром всего мира и благополучием трудящихся»[577].
Деятельность Законодательного совета закончилась внезапно, 30 января 1918 г. после издания приказа по флоту и морскому ведомству о его роспуске[578]. Обычно это событие связывают с Декретом об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота (РККФ). В декрете говорилось о создании флота на тех же организационных принципах, что и РККА. Между тем в делопроизводственной переписке весны и даже лета 1918 г. время от времени упоминается Законодательный совет. Не исключено, что на местах не очень хорошо представляли изменения в центральном аппарате управления ведомством и считали упраздненный орган действующим.
На Первом всероссийском флотском съезде было принято решение о создании Верховной морской следственной комиссии (ВМСК), после чего П. Е. Дыбенко «сделал распоряжение» комиссии принять дела Главного военно-морского судного управления (ГВМСУ) и Главного военно-морского суда (ГВМСУД), а ВМК предоставила комиссии кредит бывшего ГВМСУ[579]. ГВМСУД был расформирован 2 декабря 1917 г.[580] В состав ВМСК входили матросы Н. Куценко (впоследствии председатель), С. Медведев, С. Настюшенко В. Захаров и Т. Рвачев[581], тринадцать следователей и «подсобный персонал». ВМСК стала преемницей «Особой морской следственной комиссии по расследованию злоупотреблений в морском ведомстве»[582], созданной еще после Февральской революции.
Морское ведомство превратилось в настоящее государство с законодательной (Законодательный совет), исполнительной (ВМК) и судебной властью (ВМСК). Разумеется, вопрос о границах полномочий этих органов, а также о степени их подчиненности высшим государственным учреждениям Советской России оставался в значительной мере открытым. Сам П. Е. Дыбенко, видимо, был склонен считать себя главой совершенно самостоятельного ведомства, мало чем связанного с центральной властью. Более того, Совнарком оказывался, по сути, должником военно-морского флота, сыгравшего такую важную роль в вооруженном восстании в Петрограде и в установлении Советской власти на местах.
