– Ты думаешь, кто-то попытается его убить?
– Скажем так, осторожность не помешает. Кстати, как он? Он тебе что-нибудь сказал? Он видел машину, которая его сбила?
– Марк помнит лишь, как вышел из бара. Он там говорил с некоторыми людьми, но он уже встречался с ними и раньше. На ноги он встанет не скоро. Ему лучше вернуться в Лос-Анджелес и дождаться полного выздоровления.
– Что ж, разумно, – согласился Джо как можно более равнодушно.
– Только не притворяйся. Я вижу, что ты рад, – сердито сказала Рейчел. – Ты с самого начала не мог дождаться, когда он уедет отсюда.
– Но только не так. Давай я отвезу тебя домой. Ты здесь уже с самой ночи. Мы можем где-нибудь поужинать и выпить вина и постараемся прийти в себя. А рано утром ты снова вернешься сюда.
Она посмотрела на него так, будто он предложил ей слетать на Луну.
– Я останусь здесь, пока Марк не уснет.
– Но ведь он и так спит.
– Я имею в виду ближе к вечеру. Пойми, Джо, он мой друг. Кроме меня, у него никого нет. Я не хочу оставлять его одного.
Джо на миг задумался, не зная, решиться ли на шаг, который, возможно, ему не стоит делать. С другой стороны, как же он устал слышать, что Марк ей не более чем друг!
– Рейчел, Марк для тебя нечто большее, чем просто друг. Ты ведь смотришь на него так, как когда-то смотрела на меня.
Она сглотнула комок.
– Не смеши. Между мной и Марком ничего не было и нет.
– Пока нет. Я хочу, чтобы мы вместе вернулись домой.
Молчание. Джо ждал затаив дыхание.
– Не могу, – произнесла она через несколько секунд.
Джо наконец выдохнул. Он не знал, что она имеет в виду: сейчас или вообще. Смелости спросить об этом у него не нашлось.
* * *
Когда Шейн подошел к палате Кары, он увидел мать. Та стояла рядом со смотровым окошком и как зачарованная смотрела на внучку, лежащую в своей первой, крохотной кроватке. В больницу она примчалась через считаные минуты. Впрочем, Шейн отлично ее понимал. Ребенок был просто прелесть – ангельское личико и такие же рыжие волосы, как и у Кары.
Мойра повернулась к нему, и он заметил в ее глазах слезы.
– Мне сказали, ты помог нашей красавице появиться на свет.
– Кара все сделала сама.
– Даже не верится, что она родила рядом с кроватью Колина. Впрочем, ничего удивительного. Она уперлась и не желает без него даже сдвинуться с места. Я предложила ей после выписки временно переехать ко мне. В ответ она выгнала меня из палаты.
Шейн пожалел, что не видел этой сцены. Если кто-то из его братьев и сестер и пошел характером в мать, так это Кара.
– Даже не знаю, откуда в ней столько веры, – растерянно добавила Мойра. – Нет, я тоже хочу, чтобы Колин поскорее проснулся. Но я реалистка. Каре это тоже не помешало бы, тем более сейчас, когда у нее ребенок. Со временем ей придется вернуться на работу. Нет, мы с твоим отцом, конечно же, ей поможем, но впереди ее ждет не одно испытание. Ей же будет лучше, если она посмотрит правде в лицо. Поговори с ней, Шейн. Она прислушается к тебе.
– Пока Колин дышит, Кара от него не откажется. Она его любит. И хочет, чтобы вся их семья была вместе. – Он посмотрел в смотровое окошко на новорожденную племянницу и внезапно со всей ясностью осознал: пусть сам он привык считать любовь красивой иллюзией слабых людей, эта малышка стала живым воплощением любви ее родителей. – Кара уже дала ей имя?
– Пока нет. Отложила этот момент до тех пор, пока Колин не проснется.
– Что ж, спешить некуда. Можно и подождать.
– Не удивлюсь, если она не возьмет малышку на руки. Она заявила, что хочет, чтобы от нее все отстали.
– Просто она устала, – сказал Шейн, зная, что это далеко не вся правда. Он уже стал свидетелем того, как Кара отвернулась от дочери, поняв, что Колин так и не открыл глаза. Ничего, пара дней, и она станет заботливой матерью. Главное – дать ей время прийти в себя.
– Думаю, дело не только в этом. Она сильно расстроена и не отдает отчета в своих действиях. Я желаю им всем только добра. Колин мне как родной сын. Я просто обожаю его.
– Поэтому не надо на нее давить. Она сама решит, как ей жить дальше.
– Наверно, ты прав. – Мойра наклонила голову и вновь посмотрела на внучку. – Ты родился с такими темными волосиками и сразу принялся все рассматривать, как будто хотел понять, где оказался. Я с самого начала знала, что ты будешь страшным неслухом. Так и случилось. – Мойра устало вздохнула и повернулась к сыну. – А теперь я хочу для тебя свободы. Мне не следовало взваливать на тебя бремя моих забот. Я была не права, я давно об этом жалею. Откуда мне было знать, что это скажется на твоей жизни? Так что теперь делай все, что, по-твоему, принесет тебе счастье.
Шейн не поверил собственным ушам. Он ждал этих слов вот уже много лет. Почему мать произнесла их именно сейчас? Она действительно дарит ему свободу или же пытается взвалить на него еще больший груз проблем?
Шейн молчал.
– Я думала, ты воспримешь это с большей радостью, – наконец не выдержала мать.
– Я тебе не верю.
Мать шумно вздохнула.
– Наверно, я это заслужила. Но я говорю от всего сердца, Шейн. За свое прошлое я заплатила слишком дорогую цену. Я притворялась, что у тебя все хорошо, что ты странствуешь по всему миру, воплощаешь в жизнь свои мечты. На самом же деле я лишь пыталась успокоить себя. Ты мой сын, я люблю тебя. Знаю, для тебя эти слова мало что значат, но это так. Эта малышка напомнила мне о том, что и ты когда-то был точно таким же невинным младенцем. Прости меня, Шейн. – Она положила ему на плечо руку. – Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня.
Он не мог ей этого пообещать.
* * *
Взгляд Кары был устремлен в потолок больничной палаты. Было девять вечера. Она чувствовала себя совершенно разбитой, но сон не шел к ней. Теперь она мать. У нее есть ребенок. И она одна.
Нет, не совсем одна. Ей было слышно, как в коридоре разговаривают родственники. Они уже побывали у нее, одарили нескончаемыми улыбками. Но никто не упомянул Колина. Все разговоры были только о ребенке.
Ей хотелось, чтобы они поскорее ушли. У нее не было сил разговаривать, плакать и даже думать. Хотелось одного – спать. Увы, стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором возникало неподвижное тело Колина. А ведь как она была уверена, что первый крик ребенка разбудит его. И вот теперь она лишилась даже этой надежды.
Все кончилось. Колин потерян для нее навсегда.
В палату, приветливо улыбаясь, вошла медсестра.
– Ваша малышка проснулась. Принести ее? Может, попробуете кормить грудью?
– Только не сейчас. Я устала, – безвольно произнесла Кара.
