– Я думаю, мы должны туда вернуться, – сказал он, беря мою руку и целуя ладонь. – Ты так прекрасна утром.
Я с благодарностью приняла комплимент. Не надо ему знать, что я добрых полчаса реставрировала лицо в ванной до того, как он проснулся.
– Пошли, – сказал он, взял меня за руку и отвел в спальню. Завтрак остался несъеденным до обеда.
– Надо позвонить Мэри, – сказал Брайан, когда мы наконец доели тост. К тому времени он стал холодным и черствым. Таким же, как тосты в колледже.
Брайан застал меня врасплох. Я-то надеялась, что он уже забыл о нашей старой подруге.
– Я не могу приехать в Лондон и не повидать Мэри, – продолжил он. – Я бы очень обиделся, если бы узнал, что она приезжала в Штаты и не увиделась со мной.
Он снял трубку телефона – имитации старинного аппарата на столике у кровати Харриет.
– Какой у нее номер?
Я подумала, не притвориться ли, что у меня его нет. Но я знала, что Брайану достаточно посмотреть в телефонный справочник и там, конечно же, будет телефон Мэри. Черт ее побери. Я быстро сказала номер, и Брайн набрал его.
– Будем надеяться, что она дома, – сказал он мне.
«Уйди, – молча молила я. – Уйди».
Но она была дома.
– Брайан! Дорогой!
Брайан держал трубку между нами, поэтому я тоже слышала приветственные крики Мэри.
– Как тебе новая квартира Лизы? – были ее первые слова.
– Здорово. Очень красиво. Мне так хорошо здесь. Но я думаю, что нельзя быть в Англии и не повидать тебя. Лиз тоже так считает. Нам надо снова встретиться. Соберемся старой компанией.
– Отличная идея! – сказала она. Еще бы.
– Может, сегодня? Если ты не очень занята.
Занята, молила я. Она всегда была очень занята, когда я звонила и хотела увидеться с ней, но…
– Я всегда свободна для тебя, Брайан, – ответила она кокетливо. – В любом случае, ты знаешь, я брошу все ради своих друзей.
Вот корова. Мне совсем так не показалось, когда я попросила ее помочь.
– Знаешь что, – взволнованно сказала она. – Я устрою для вас вечеринку. Небольшую вечеринку. Конечно, у меня не такая роскошная квартира, как у Лизы, – проговорила она сладким голосом. – Но я уверена, что смогу усадить четверых за кухонный столик.
– Прекрасно, – радостно согласился Брайан.
– Ты готова, Лиз? – прокричала Мэри уже мне.
– Конечно, – ответила я.
Брайан передал мне телефон, чтобы я могла обо всем договориться. Встреча была назначена на семь.
– Ты не против, чтобы встретиться сегодня у меня, Лиз? – спросила Мэри.
Я пробурчала свое согласие.
– Ты должна надеть свое замечательное белое платье. Ты знаешь какое.
Конечно, я знала. Естественно, ведь она сама мне его одолжила.
– Как приятно, что Мэри взяла на себя все хлопоты, чтобы пригласить нас на обед, – сказал Брайан, когда она наконец повесила трубку.
Я кивнула. Это действительно было любезно с ее стороны, и я бы признала это, если бы могла быть честной с собой. Я, эгоистка, надеялась, что мы проведем с Брайаном четыре дня вдвоем. Ее он тоже не видел шесть лет. Я не должна ревновать к тому, что она проведет вечер в его компании, где я буду в качестве сопровождающей. Да и мне лучше провести вечер у Мэри. Во всяком случае, моя кредитная карточка отдохнет. Идея была неплохая.
Платье, которое Мэри предложила мне надеть, было особенно шикарным. Она утверждала, что оно от Версаче, хотя этикетка отсутствовала, и я не могла проверить, правда ли это. Как бы то ни было, но платье было очень красивым. Наверно, самым красивым платьем в моей жизни. Прямое, из блестящего белого жатого шелка, с отделкой из прозрачного и золотистого бисера. Чувствовала я себя в нем так, словно я шла на вручение «Оскара», а не к Мэри на спагетти с кьянти. Правда, на этот раз Мэри готовила что-то особенное.
По дороге к Мэри Брайан вспоминал, как когда-то она приготовила ужасные спагетти – в старом чайнике, посреди забитой мусором кладовки, служившей временной кухней студентов общежития. Но когда незнакомый юноша в модной белой рубахе и черной бабочке открыл нам дверь в ее квартиру, я поняла: макароны нам в этот вечер точно не подадут.
Стоял август, было необычно жарко для Англии, но Мэри все равно зажгла камин (газовая горелка, поскольку дом стоял в «разрешенной» зоне) – последний штрих к атмосфере, которую она создавала весь день с помощью своей чековой книжки. Она стояла у камина и смотрела на пламя, словно пыталась прочесть в нем особое предзнаменование. Когда мы вошли, она бесконечно медленно обернулась к нам; я мысленно прокляла ее за этот спектакль. Она проделывала это, когда мы еще учились в колледже. Перед приходом человека, который ей нравился, она бесконечно долго тренировалась у себя в комнате. Она говорила о необходимости эффектного появления, но не гостя, а самой хозяйки. И надо сказать, что в тот вечер все было значительно эффектней, чем в тот раз, когда она сидела полуголая на большой подушке, а на заднем плане sotto voce[31]играли «The Doors».
Если я думала, что одолженное мне платье великолепно, то теперь стало ясно, что Мэри отдала мне самые плохие вещи. На ней было красное платье с таким вырезом на спине, что он доходил почти до трусов (разумеется, их не было видно). Довершала шедевр совершенства длинная нитка жемчуга, завязанная узлом и свисающая от лопаток до талии.
Я нервно переводила взгляд со спины Мэри на Брайана и обратно. Рот Брайана был слегка приоткрыт. Когда я посмотрела на него, он улыбнулся мне так, как будто я застала его с пальцем в носу.
Наконец Мэри повернулась.
– Я не слышала, как вы вошли, – сказала она.
– Понятно, – пробормотала я.
– Брайан, – заворковала Мэри и двинулась к нему, раскрыв объятья. – Как долго. – Она обняла его энергичной медвежьей хваткой и через его плечо глянула на меня волком. – Я так рада, что ты приехал. Замечательно выглядишь. Ты тоже хорошо выглядишь, Лиз. Это «Армани»?
– «Версаче», – поправила я эту корову.
Мэри на мгновение ослабила свою хватку боа-констриктора и, держа Брайана на расстоянии вытянутой руки, стала внимательно разглядывать его.
– Не могу поверить, что ты действительно здесь, – проговорила она почти шепотом.
Брайан потрогал рукой свой галстук – нервно, как мне показалось. Я подумала, что он даже не очень уверен, что разговаривает с тем же человеком. Насколько я помнила, когда он в последний раз ее видел, Мэри, несмотря на лето, носила огромное страшное черное пальто, доходившее ей до пят, и походила на грязного бомжа. Он совершенно точно никогда не видел натурального цвета ее волос.
