Пайпер усмехнулась примитивности вопроса.
— Это, разумеется, зависит от кураторской направленности музея.
— Хорошо. Конкретно БМКО.
Пайпер поджала губы.
— Инсталляции в Бостонском музее культуры и общества должны учить, развлекать и возбуждать интерес к истории города, к тому, как она связана с его настоящим и будущим.
— Ага, — с улыбкой сказал Мик.
— Ага?
— То же самое верно для «Охоты на правду с Миком Мэллоем».
— Мы хотим учить, развлекать и возбуждать интерес к прошлому.
Пайпер опять пожала плечами и выглянула в окно.
— Уверена, ты прекрасно справишься с этой задачей, не тягая меня за собой.
Мик не стал развивать тему. Но он четко и ясно услышал то, чего Пайпер не сказала: она не хотела, чтобы он уезжал из Бостона, но и бегать за ним не собиралась.
Мику доводилось и прежде выживать в условиях немилосердной жары — первым на ум приходило лето, которое он провел на северо-востоке Таиланда на раскопках поселения бронзового века, но за шестиквартальную прогулку от их гостиницы в центре города до пресловутого рынка рабов с него сошло семь потов.
Они с Пайпер шагали по лоснящемуся тротуару вдоль мощенной булыжником Чалмерс-стрит — одной из узких улочек знаменитого исторического квартала Чарльстона. Симпатичные городские особняки из кирпича, камня и досок тянулись ровными рядами, радуя глаз цветочными клумбами с их южной утонченностью.
— Красота декораций не уступает омерзительности сюжета, — сказала Пайпер.
Мик думал о том же.
Они остановились у кирпичного фасада того, что раньше было частью Рынка Райана, где 1 июля 1856 года, незадолго до того как Офелия приехала сюда из Бостона, начали продавать рабов. Торговая площадка, заключающая в себе четыре здания, не случайно открылась именно в тот день, когда в Чарльстоне запретили публичную торговлю рабами. Уличные аукционы как магнитом притягивали аболиционистов, и горожане беспокоились, что постоянные волнения подорвут их репутацию аристократичного города.
С первой секунды, как Пайпер и Мик вошли внутрь, они были поражены искусственной прохладой музея и гнетущей печалью самого здания.
Мик быстро понял, что бродить по музею с куратором совсем не то, что одному. Пайпер не упускала ничего. Она комментировала нюансы дизайна и способы подачи информации. Она прослушивала все аудио-сегменты, в том числе сделанные в эпоху Великой депрессии записи, на которых бывшие рабы описывали аукционный помост.
Она останавливалась, чтобы осмыслить и проанализировать все, что видит. Она делала пометки и зарисовки.
Не раз и не два Пайпер тихонько присаживалась на ближайший стул или скамейку и поднимала глаза к потолку зала, который раньше называли «выставочным». Здесь рабам приказывали дефилировать, танцевать и прыгать на одной ноге, здесь им проверяли глаза и зубы, а потом опытный аукционист накручивал за их плоть как можно большую цену.
Девушка разглядывала дверь, ведущую в «загон» — тюрьму, в которой содержали рабов, измученных дорогой. Там с них снимали цепи, чтобы дать ранам зажить, там их осматривали врачи, одевали и откармливали, позволяли упражняться, чтобы восстановить тонус мышц. Там юным девушкам намащивали волосы, а старикам красили бороды.
Рассматривая аукционный помост, Пайпер склонила голову набок, как будто он что-то говорил ей, а она внимательно слушала. Тут Мик заметил слезы в ее глазах и поджатые губы. Он подошел, не заговаривая, не касаясь. Просто хотел напомнить Пайпер, что он рядом.
Она несколько раз возвращалась к стенду-рассказу британского журналиста о молодой женщине, которую один плантатор продавал другому. Потенциальный покупатель был известен своим зверским обращением с рабами. Девушка вышла на помост, посмотрела новому хозяину прямо в глаза и сказала: «Я лучше перережу себе горло от уха до уха, чем стану вашей».
Хотя музей был небольшим — всего два этажа площадью раз в пять меньше Бостонского музея культуры и общества, они провели в его стенах три часа, а потом еще минут тридцать общались с исполнительным директором.
Вернувшись в жару улиц, Пайпер некоторое время шла молча. Когда через несколько кварталов они добрались до ухоженного городского оазиса — Вашингтон-парка, она рухнула на скамейку из кованого железа в тени высоченных дубов, поросших испанским лишайником.
Мик сел рядом.
Наконец Пайпер заговорила.
— Ты знал, что Офелия с боем прорвалась в это жуткое место? Ведь женщин туда не пускали. Она хотела, чтобы муж увидел все своими глазами и прекратил всякие деловые операции, хотя бы отдаленно связанные с трудом рабов: продажа риса, хлопка, табака.
Брови Мика поползли вверх.
— И ручаюсь, он так и сделал.
— Как только они вернулись в Бостон, — подтвердила Пайпер. — И это стоило ему половины состояния.
Она посмотрела на причудливый балдахин листвы у них над головами, и, когда ее чудесные зеленые глаза опять встретили взгляд Мика, он заметил в них свирепый блеск.
— О чем ты думаешь?
Пайпер усмехнулась.
— Честно? — застенчиво спросила она.
— Рассказывай. Я справлюсь.
Она кивнула.
— Наша выставка задаст жару, Мик.
— Непременно.
Пайпер стояла в центре южной галереи музея, опираясь на импровизированный фанерный столик, и вместе со старшим плотником выставки просматривала чертежи. Ей приходилось кричать, чтобы заглушить жужжание пил и стук пневматических молотков.
— Проголодалась?
Пайпер подняла голову и просияла. В слепящем свете прожекторов стояли Мик, Бренна, Басил Тейт и хозяйка гостиницы Нанетт Бенсон. Пайпер ждала их только к вечеру.
Мик помахал двумя огромными пакетами с логотипом любимой индийской кулинарии Пайпер. Та жестами показала, чтобы они подождали ее в музейном кафе.
— Будьте там. Я пока отмоюсь!
Бренна отделилась от остальных и нырнула вслед за Пайпер в дамскую комнату.
— Как вы ухитрились так быстро сюда добраться? — спросила Пайпер, смывая мыло с рук.
— У миссис Бенсон оказалась целая команда грузчиков, так что не прошло и получаса, как все уже перенесли в машину. А у База все было упаковано в ящики и готово к отправке. Немаловажно и то, что Мик за рулем шпарит, как Стиви Уандер под кайфом.
Пайпер чересчур нервничала, чтобы тоже пошутить. Она вытерла руки и выбросила бумажное полотенце в корзину.
— Но как же…
— Все под контролем, — сказала Бренна. — Все, что нужно для выставки «А», сейчас выгружают на транспортную платформу музея. Все, что нужно для выставки «Б», надежно спрятано на частном складе. Кстати, вот ключи. — Она сунула их в руку Пайпер. — И я лично перепроверила и наклеила бирки на каждый предмет, Пайпс. Ошибки исключены. Не волнуйся.
