Я не знала.
— Таинственная вещица. Неизвестно откуда она свалилась в антарскую столицу, но передается в королевской семье уже поколений семнадцать. Таор Арнет изучал ее много лет, разные выдвигал гипотезы. И пришел в конце концов к выводу — смешно сказать! — что это больше всего похоже на записную книжку вроде твоей. Записи ведутся со странной закономерностью, логика другая, способ мыслить у пишущего другой. Неизвестно только, кто ее пишет. Но этот кто-то явно не принадлежит ни вашему, ни нашему пространству. Кстати, там и о ваших делах бывают записи. С виду она пишет себя сама, и вмешаться в этот процесс невозможно. Если, например, пишешь что-то свое, чернила впитываются в бумагу без остатка, не оставляя следов. А первую страницу, где запись о Великом Заклятье, столько раз рвать и жечь пробовали — хоть бы что, новая с тою же надписью. Но тут, — он показал глазами под потолок башенки, — особое место. Взаимопроникновение пространств… Ты помнишь мастера Перегрина?
— Какого-какого мастера?
Горностай посмотрел на меня с подозрением:
— Перегрин — имя зодчего, построившего это здание. Разве не ты написала историю строительства?
— Историю строительства гостиницы?
Горностай поглядел на меня с состраданием.
— Ирина, ты и вправду дурочка. Не гостиницы, конечно. В том пространстве, откуда явился я, на этом же месте стоит замок, построенный мастером Перегрином. Ты уже успела увидеть, когда спускалась вниз. Внешний вид его у нас немного отличается от вашего — ну, там, материалы, декор всякий, не суть важно. Мало того — существует еще несколько параллельных пространств, где на этом месте стоит замок. Представь: ландшафт другой, природа мира другая, но замки — двойники. Один объект как бы прошивает несколько уровней мироздания. И это дает множество возможностей его обитателям. Правда, обычно люди открывают далеко не все его свойства — найдут какое-нибудь одно и начинают радостно эксплуатировать, не заботясь о последствиях и не слушая знающих. Первый хозяин того замка, — Горностай показал через плечо на дверь — был одержим идеей абсолютной власти, а замок ему в осуществлении это идей вроде как помогал. И пришлось мастеру жертвовать собой и исправлять положение… — он прервался. — Ты точно об этом не писала?
— На бумаге не писала. Замысел был. Мысли посещали…
Горностай фыркнул, будто его насмешило само предположение, что меня могут посещать какие-то мысли. А потом сказал, что Таор Арнет вычислил: события, которые связывают с Великим Заклятьем, начались именно здесь и именно в тот год, когда мастер Перегрин построил свой замок и погиб в нем.
— Если бы ты описала эту историю, да поподробнее, может быть, знала о Великом Заклятье все, и не надо было бы нам с учителем изобретать кустарный способ снятия этого заклятья…
Он допил остатки кофе из термосной крышки, бросил взгляд на настенные часы:
— Хорошо у тебя, но я уже начинаю опаздывать.
— Когда я его увижу? — тихо спросила я.
Горностай посуровел:
— Я не знаю даже, когда сам его увижу. И увижу ли вообще.
Схватив с вешалки плащ, он устремился вон, как нечистый с первым криком петуха. В дверях спохватился:
— Да, вот что… Я был слегка груб. Я не такой.
Обнадежив меня этим заявлением, он захлопнул дверь. В комнату короткой лентой успел скользнуть холод, я передернула плечами.
8
— Больно! Хватит тряпки наматывать! У-м-мх! Будьте вы прокляты!
— Тихо-тихо-тихо… — Горностай мягко, но властно положил ладонь раненому на глаза. Арника быстро заканчивала перевязку, удивляясь, как ловко все получается, когда над душой не стоит Выуявь. Разбойник перестал стонать и ругаться, и когда Горностай отнял руку, так и остался с закрытыми глазами, шумно дыша.
Большой зал Риора выглядел как во время войны — будто выдалась короткая передышка между штурмами. Горностай первым делом сгреб сено, устилающее пол, в охапки и положил в угол, устроив на нем раненых людей барона, числом восемь. Серьезных ранений, однако, ни у кого не было. «Я же знал, что делал!» — ухмылялся Горностай. Остальные, уцелевшие, были где-то заперты — Арника не уследила где.
На скамьях у гигантского камина расположились антарцы, Арника украдкой поглядывала в ту сторону, но приблизиться все не решалась. Терн был непроницаем и невозмутим. Хозяином Риора в этот вечер был он, а никак не барон — Арника уже поняла, что у короля Антарского есть свойство делать своим всякое место, где бы он ни был.
Антарцы почти не разговаривали, и было слышно, что молчат все они об одном и том же — о своем несгибаемом намерении что-то предотвратить. До разбойников и Щур-Риора им не было никакого дела.
Барон, не получивший в драке у костра ни царапины, сидел тут же, у стены, обхватив колени руками, тихий и отрешенный, словно из него ушли разом все силы. Стало видно — он так стар, что старость его играет в прятки с его детством. Он отдался течению событий, изменить которые был не властен, и ничуть не интересовался тем, что происходило вокруг. До Арники то и дело докатывались ледяные волны его тоски.
Горностай последний раз по-хозяйски оглядел перевязанных разбойников и присел возле Щур-Риора.
— Один вопрос, господин барон, — вполголоса, чтобы не слышали антарцы, сказал он. — Та женщина, с красными волосами, просила вас выполнить ее просьбу. Что это была за просьба?
Барон, как бы что-то припомнив, встрепенулся:
— Я хочу говорить с королем.
— Что вы должны были для нее сделать?
— Я хочу говорить с королем.
— О чем она просила вас?
— Я хочу говорить с королем.
Горностай покачал головой, подал старику руку, помогая подняться. Барон заковылял к камину, и король Антарский поднял на него взгляд.
— Мне сказали: безоружный король придет в сопровождении малой свиты, и ты передашь ему мои слова. Он идет, чтобы найти смысл и причину, и он найдет то, что ищет…
— Кто сказал? — перебил Терн.
Барон замешкался, поймал прерванную мысль и забубнил, не останавливаясь:
— Великое Заклятье наслала женщина. Ты сможешь снять Заклятье, убив эту женщину. Все другие способы уже бесполезны. Она сама жаждет исчезнуть, ибо раскаялась и не хочет больше вмешиваться в дела нашего мира, и ты должен помочь ей. Вот что мне сказали. И еще тебя просили быть осторожным, ибо та женщина может в последний момент испугаться небытия и попытаться перехитрить тебя, чтобы остаться в живых. Я не лгу, сказали мне, Королевская Книга может лгать, я — нет.
— Стоп-стоп-стоп! — протестующе вытянул руку Горностай.
Но у барона уже кончились все приготовленные для короля слова, он сгорбился, отвернулся и зашагал в свой угол.
— Кто передал это? — повысил голос король.
