она заявила, что толстой жить не хочет.
– Но это же бред, – только и смогла вымолвить Алена, а Никита кивнул и неожиданно обнял ее. Ему было важно почувствовать, что он не один.
Так они и просидели, обнявшись, до утра. Алена отправила сообщение Льву, что она в больнице у Каролины, девушка впала в кому, но Лев не ответил, хотя сообщение получил. Алена обиделась – было горько признавать, что, по сути, Льву на нее плевать, хотя она почти поверила в то, что ему небезразлична. Но в самый важный момент – а все происходящее было куда важнее модного показа – он оставил ее одну.
– Просыпаемся! – резкий голос медсестры привел их в чувство. Алена повертела головой по сторонам – за окном рассвело. – Идите уже в палату.
– Мы не больные, – огрызнулся Никита.
– И слава богу, своих хватает. Идите уже, вымогатели, очухалась сестра ваша.
Алена и Никита одновременно вскочили и стукнулись лбами. Сморщившись от боли, они рассмеялись, а затем вошли в палату к Каролине. Девушка была подключена к множеству аппаратов и даже голову не смогла повернуть при их появлении, лишь моргнула и с трудом прошептала пересохшими губами:
– Что ты тут делаешь?
Алена медленно подошла к Каролине и осторожно взяла ее за руку. Та слегка дернулась, но руку не отняла – сил не хватило.
– Бросай его.
– Еще чего, – с трудом прошептала Каролина, – чтобы он тебе достался?
– Я выхожу замуж за нормального человека, а Александр – сволочь.
– Он и тебе изменил? – с трудом прошептала Каролина, а Никита попытался вмешаться:
– Девочки, давайте не сейчас, ну реально, Каро очухаться надо…
Но Алена его проигнорировала:
– Ты очень красивая и ты достойна лучшего. Он знает, что ты в реанимации, и не приехал. Этого достаточно, чтобы забыть его навсегда.
По щеке Каролины поползла слеза.
– Не, ну нормально? Нашли время мужиков обсуждать! – снова попробовал возмутиться Никита.
Алена наклонилась к Каролине, вытерла слезу и поцеловала ее в щеку.
– Я не сержусь на тебя. Честное слово. И желаю тебе всего самого лучшего. Выздоравливай. Я еще приедусегодня. И буду приезжать каждый день, пока тебя не выпишут. Надеюсь, что мы сможем подружиться, я бы хотела тебя одевать, потому что ты лучшая модель из всех возможных. И самая красивая.
И, кивнув Никите, она вышла из палаты, на ходу набирая номер Льва, который странным образом куда‐то пропал. Лев не ответил. Алена почувствовала легкое беспокойство и набрала Степана, но вместо помощника ответил автоответчик.
Выйдя из больницы, Алена решительно направилась к дороге и остановила такси, предварительно бросив быстрый взгляд на водителя:
– Куда желаешь, красавица? – бодро поинтересовался мужчина средних лет.
Алена назвала адрес, а тот присвистнул:
– Понял. Домчу, как на крыльях.
Чем ближе к дому Льва, тем сильнее становилось беспокойство Алены. На Льва такое исчезновение совсем не было похоже. Удивительно, но за это время она привыкла, что он всегда рядом, и неожиданно осознала, что ей бы хотелось, чтобы так и продолжалось.
В дом ее впустили, но на ее расспросы, где находится хозяин, охрана отвечать отказалась, доложив, что им не велено давать информацию.
Алена почувствовала, как слезы подступают к глазам.
– Что значит «не велено»?
– То и значит, – хмуро ответил охранник, кажется, его звали Сергей. – Хозяин сказал, что вы свободны.
– Свободна? – прошептала Алена, и ей внезапно стало страшно.
Медленно она вышла из дома, набрала номер Изабеллы и попросила, чтобы она прислала за ней Владимира.
Та не стала задавать лишних вопросов, лишь уточнила адрес и пообещала, что водитель будет через полчаса максимум.
Владимир приехал через двадцать пять минут, поздоровался, открыл перед Аленой дверь и молча довез ее до точки назначения. Глядя в окно на размытый дождем пейзаж, Алена размышляла о том, как она сумела измениться за столь короткое время. Если при первом знакомстве Владимир пугал ее до чертиков и ей казалось, что его молчание – это признак того, что он ее презирает, то сейчас девушка начала ценить его за это. Разговоров ей было более чем достаточно, да и что они решают, эти разговоры?
Поблагодарив Владимира, она поднялась пешком до квартиры Изабеллы. Дверь открыл Филипп, одетый в льняную рубаху с расстегнутым воротом и свободные штаны. За его спиной маячила Изабелла. Алена сухо кивнула Филиппу. Он отошел в сторону, чтобы впустить ее в квартиру, и предусмотрительно скрылся на кухне, деликатно притворив за собой дверь. Весь вид Алены намекал на то, что она приехала не потому, что соскучилась по дорогой родственнице.
– Что я вижу? – нарочито улыбнулась Алена Изабелле, которая пристально ее разглядывала. – Оказывается, не все мужики козлы?
– Этот конкретный экземпляр был повышен до упрямого барана. На это у него ушло сорок лет.
– Тебя саму не тошнит от себя?
– А должно?
– Должно, – кивнула Алена и вошла в квартиру, отодвигая Изабеллу, – если ты не возражаешь, я присяду на твой любимый диван. У меня была тяжелая ночь, и я пробегала полдня, разыскивая собственного козла. У меня болят ноги, и я собираюсь сесть там, где лично мне очень удобно. Ты ведь этому меня учила, не правда ли?
Под изумленным взглядом Изабеллы Алена прошла в гостиную и прямо с ногами плюхнулась на диван.
– Так, – Изабелла зашла в гостиную вслед за ней и прикрыла дверь, – рассказывай.
– Нет, это ты рассказывай, – невесело рассмеялась Алена. – Ты отдала Льву эскиз?
Изабелла помолчала, затем перевела взгляд на картину, где она застыла в расцвете молодости и красоты.
– Отвечай! – потребовала Алена.
– Да что отвечать? – пожала плечами Изабелла. – Ты и сама все поняла. Могу лишь сказать, что в этой всей истории есть один положительный момент – ты не дура.
– Нет, я дура, – прошептала Алена, и глаза ее снова наполнились слезами. Казалось, она выплакала целое озеро за эти несколько дней. Но еще ни разу ей не было так больно. И это была не боль разочарования, а боль человека, только что утратившего жизненно важный орган.
– Значит, и он тоже?
– Милая моя, – Изабелла присела рядом с внучкой и обняла ее. – Я понимаю, что тебе пока еще сложно принять себя новую и ты меня ненавидишь за эти перемены. Я тоже ненавидела человека, растоптавшего железным сапогом мои розовые очки и показавшего мне правду жизни. А правда в том, что остальным мы нужны, только когда мы что-то даем взамен. Но приходит день, и мы остаемся совсем одни. Поэтому единственный человек, в котором ты можешь быть уверена, это ты сама.
– У тебя правда был инсульт? – прошептала Алена, беря руку Изабеллы и прижимая ее к щеке. Она почувствовала, как та вздрогнула.
– Правда, – наконец просто сказала Изабелла. – И в тот момент я была очень рада, что умела быть сильной. Только это меня и спасло.
Алена развернулась к Изабелле и, прижавшись к ней, разрыдалась. Та гладила ее по волосам, пытаясь успокоить.
– Девочка моя, пока я
