Осталось только отвезти машины на стоянку.
Четыре охранника, которых я взял с собой в поездку, идут с Эмилио, чтобы доставить багаж в наши номера.
Другой африканец указывает на гольф-кар.
— Я отвезу вас в ваши номера.
Я пропускаю Габриэллу и маму вперед, а затем занимаю место рядом с женой.
Вито садится рядом с мамой, а Томми занимает место рядом с водителем.
Пока мы объезжаем отель, я должен признать, что Эмилио превзошел самого себя. Проезжая по деревянному мосту, мы оказываемся на острове, где номера скрыты среди зелени, а над головой кричат чайки.
Это действительно похоже на рай.
Гольф-кар останавливается, и справа от нас находится ресторан и бассейн, где царит атмосфера спокойствия и умиротворения.
— Ваша мама будет жить на первом этаже, а мистеру и миссис Фалько мы выделили комнату над ней, чтобы вы были рядом друг с другом, — объясняет консьерж.
— Спасибо, — бормочет Габриэлла, оглядывая окрестности. — Здесь так красиво и спокойно.
Консьерж открывает дверь в мамин номер, и когда мы заходим внутрь, он объясняет, где что находится.
Я бросаю взгляд на Вито, и он быстро выходит, чтобы поговорить с консьержем, а я выхожу на небольшую веранду, с которой открывается потрясающий вид на водный путь, опоясывающий остров.
Как только консьерж уходит, я наблюдаю, как Габриэлла ведет маму по номеру, подробно объясняя, где что находится.
Я выдвигаю стул у небольшого круглого столика и сажусь, не желая торопить женщин.
Провожая их взглядом, я в очередной раз поражаюсь тому, как потрясающе Габриэлла ладит с мамой.
Она была создана для меня.
Она — моя лучшая половина во всех отношениях.
Когда Эмилио и другие охранники вносят багаж, я поднимаюсь на ноги и возвращаюсь в комнату.
— Вито, дай мою карту.
Он протягивает ее мне, и я говорю:
— Оставайся с мамой, пока ей не станет комфортно.
— Да, босс.
Взяв Габриэллу за руку, я вытаскиваю ее из комнаты и поднимаюсь по лестнице в наш номер.
Я провожу ключ-картой по замку и открываю дверь.
Как только мы оказываемся внутри, я обхватываю ладонями ее лицо и осматриваю каждый прекрасный дюйм.
— Нет слов, чтобы описать, как сильно я люблю тебя, — бормочу я.
Она мягко улыбается.
— Я тоже тебя люблю.
— Мы с тобой вместе навсегда, amore mia.
Она приподнимается на цыпочки и, прижимаясь к моим губам, произносит:
— Навсегда.
Когда я целую ее, испытывая голод, который способна вызвать во мне только она, я еще раз благодарю все святое за то, что оставил ее себе.
_______________________________
Габриэлла
Дамиано потребовалась целая неделя, чтобы наконец расслабиться, и я с гордостью могу сказать, что он даже надел джинсы и футболку.
Но он по-прежнему разгуливает с убийственным выражением лица, которое сильно пугает персонал отеля.
— Перестань хмуриться на всех, — шепчу я, пока мы идем по тропинке, ведущей к рынку.
В небольшом заливе стоят парусники, и летнее солнце ярко освещает нас.
— Я не хмурюсь, — бормочет он, как раз когда мимо нас проходят мама с малышом.
Бедный малыш смотрит на Дамиано, и его нижняя губа начинает дрожать. Затем он кричит маме, чтобы та взяла его на руки.
— Ты заставляешь детей плакать, — говорю я, хлопая его по руке, затем замечаю плавучую палубу, на которой загорают морские котики. — О боже! Смотри. Морские котики.
Я спешу к маме и быстро объясняю:
— Там морские котики нежатся на солнце. Они такие толстые, но милые.
— Они воняют, — бормочет Дамиано себе под нос.
Детеныш морского котика забирается на палубу и издает лающие звуки, карабкаясь по остальным, чтобы добраться до мамы.
— О, они громкие, — замечает мама. — И Дамиано прав. Они довольно плохо пахнут.
Я снова бросаю взгляд на морских котиков, а затем тяну маму в сторону аквариума, чтобы мы могли укрыться от солнца.
Я провожу время у каждой витрины, объясняя, как выглядят разные рыбы, прежде чем подходит Вито, и забирает ее.
В следующей комнате темно, и там есть цилиндрические трубки с крошечными медузами, движущимися по воде.
Дамиано ловит мой взгляд по ту сторону витрины, и я вижу, как он медленно идет ко мне с выражением благоговения на лице.
— Что? — Хихикаю я, когда он останавливается и просто смотрит на меня.
— Я уже говорил тебе, насколько ты, блять, умопомрачительно красива?
— Следите за языком, — шипит женщина, бросая на Дамиано свирепый взгляд.
На его лице быстро появляется безжалостное выражение, когда он бросает на нее мрачный взгляд. Она быстро хватает детей за руки и уводит их в соседнюю комнату.
Я приближаюсь к Дамиано и качаю головой.
— Мой страшный мафиози. — Затем серьезно смотрю на него. — Ты счастлив?
— Конечно. — Черты его лица смягчаются, когда он проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Почему ты спрашиваешь?
Я тыкаю пальцем ему в грудь.
— Тогда улыбнись, пока они нас не вышвырнули отсюда.
Уголки его рта приподнимаются, и он бормочет:
— Что я только не делаю ради тебя.
— Это потому, что ты любишь меня, — хихикаю я.
Я беру его руку и переплетаю наши пальцы, после чего мы продолжаем переходить из одной комнаты в другую.
Выйдя из аквариума, мы отправляемся на рынок, где бродим от прилавка к прилавку, пока не наступает время обеда.
Когда мы возвращаемся в отель и садимся за столик, я читаю маме меню, чтобы она могла решить, что ей хочется съесть.
— Я буду суши с лососем, — говорит мама. — И бокал белого вина.
Я снова просматриваю меню.
— Я буду тако из говядины вагю и темпуру из цуккини.
— Что будете пить? — спрашивает официант.
— Только колу с лимоном и льдом, пожалуйста.
Пока все остальные делают заказы, я любуюсь видом из окна на природу и водный путь вокруг острова, где расположены наши номера.
Дамиано берет мою руку и кладет себе на бедро, проводя большим пальцем по обручальному и помолвочному кольцам.
Когда я смотрю на него, он мягко улыбается, и мое сердце замирает, когда я вижу любовь на его лице.
Он так старается быть менее жестоким во время нашего отпуска.
Я наклоняюсь ближе к нему и целую его в губы.
— Спасибо.
— Для тебя все, что угодно, amore mia.
Отстранившись, я смотрю в его темные глаза, думая о том, как мне повезло быть его женой.
Среди всех женщин мой бог возмездия выбрал именно меня.
Наклонив голову, он спрашивает:
— О чем думаешь?
— О том, что я самая счастливая женщина на свете.
Уголок его рта приподнимается.
— Поверь, мне повезло гораздо больше.
Я нежно целую его, затем шепчу:
— Ti amo, il mio re.
