Мир, который будет помнить и чтить заветы древности, а не отвергать их в угоду своим низменным страстям.
Замолкнув, она прячется от меня за раскрытым зонтиком.
Присаживаюсь рядом с ней на берегу, где потихоньку успокаивается река. Карпы, словно чувствуя меня, замедляют свой танец.
— Возможно, я и не так умён… Всего несколько зим назад выбрался из лесной глуши, да и повидал гораздо меньше, чем ты. Однако того, что я увидел, достаточно, чтобы понять — не так всё плохо. Пусть люди злы, но есть в них и доброта. Куда бы я ни ступал, везде были те, для кого честь и доблесть — не пустой звук.
— Не знаю, Рен, не знаю… Повсюду я вижу только пороки и губительный мрак… — тихо роняет Сакура.
— Тогда присмотрись получше! Я видел слабого адепта, который в своей тяжёлой и горестной жизни не нашёл никого, кто одарил бы его любовью или дружбой. Однако, когда его монастырь пылал, а демон забирал людские души, он встал на защиту родного края. Бился отчаянно и храбро, спас мне жизнь, отдав взамен свою… — ком в горле становится больше. — Его звали Ёнэ.
Сакура слушает внимательно, не перебивая.
— Я встретил двух могучих мастеров. Они представляли древние секты, что веками, из поколения в поколение проливали кровь друг друга. И когда их патриархи решили окончательно погрузить ту землю в братоубийственную войну, те мастера сказали: «Нет!» Они восстали против безумия и слепой ненависти, чтобы положить конец той войне. И сделали это. Сейчас в той Долине царит мир. Их зовут Айкин и Драсс.
Ученица Аранга отводит зонтик и кивает с мягкой улыбкой на губах.
— Я познакомился с одним из твоих потомков, что с самого детства охранял лес от незваных гостей. Верно и честно выполнял наказ отца, который понимал, что сила не должна попасть в недостойные руки. Он в одиночку противостоял обезумевшей родне и в битве, захлестнувшей сердце проклятого леса, прикрывал мне спину. Я стою сейчас перед тобой, потому что он помнил заветы предков. Его зовут Текору.
Словно устыдившись, она отводит взгляд.
— Я видел солдат и Гвардейцев, что бились в окружении, захлёстываемые демонами, а также тех, кто рисковал собой, чтобы прорваться в осаждённый город и вывести оттуда обычных людей. Я встретил старосту вымирающей деревни, что заботился о своих односельчанах. Мне повезло столкнуться с капитаном городской стражи, который пошёл наперекор приказу своего губернатора, чтобы защитить мирных жителей. Приглядись хорошенько, Сакура, они повсюду.
Сам не замечаю, как повышаю голос.
— Когда я был мальчишкой и слышал о страшных событиях вроде эпидемии в соседнем городе или нападения бандитов на одну из деревень, моя мать всегда говорила: «Обрати внимание на тех, кто помогает». И знаешь, она была права. Всегда найдутся люди, готовые протянуть руку помощи. Чем страшнее становятся времена, тем ярче сияют те, кто не отворачивается от чужой беды. На фоне ужаса и отчаяния они выделяются, словно маяки во тьме. Эти люди — воплощение надежды, Сакура. И чем глубже тьма, тем отчетливее виден их свет.
В глазах женщины замечаю слезу.
— И неужели твой Путь уже окончен? Мы, как адепты, обязаны защищать тех, кто не может сам постоять за себя. Это не всего лишь очередная распря между людьми. Демоны и заговорщики объединились, а Лорд-Манипулятор, которого я обнаружил в храме, похоже, стравил между собой людей, чтобы облегчить себе работу. Империя не просто пострадает, она станет одной большой могилой.Мы можем это предотвратить. Мы должны это предотвратить. Ибо если не мы, то кто?
Выдыхаюсь и втягиваю в себя воздух через охрипшую глотку.
Сакура удивлённо смотрит на меня, от неё начинает расходиться волной аура. Рябь на поверхности пруда усиливается, карпы ускоряют свой круговорот. Эманации её энергии то полнятся угрозами, то обволакивают, словно объятия матушки, а глаза сверкают интересом.
— Ты… — её губы шевелятся и вытягиваются в прямую линию. — Я знала, что мы связаны, но не могла подумать, что ты пробудишь меня ото сна. Хорошо… Я дам ещё один шанс Империи и выступлю на твоей стороне. Соберу верхушку клана Золотой Сакуры и лично отберу бойцов. Мы присоединимся к обороне столицы, но даже с моими силами этого может быть недостаточно.
— Тогда ты будешь рада узнать, что я ещё не закончил — у меня есть к кому обратиться. Да и наши союзники не сидят без дела. Времени немного, но мы соберём достаточно сил, чтобы выстоять.
— Мне нравится твой настрой, — она делает жест рукой, и одно из деревьев сгибает свои ветви, похожие на руки, вытаскивая из ствола свиток. — Чтобы увеличить шансы, хочу преподнести тебе небольшой подарок. Это особая техника, разработанная мной. Не уверена, что ты успеешь освоить её полностью, но в любом случае она будет хорошим подспорьем в грядущей битве. И ещё…
Сакура снимает со своей шеи незамысловатый медальон, похожий на высохшее сердце из дерева, а вместо ниточки — тонкая лоза.
— Обязательно держи его при себе во время битвы с демоном, о котором говоришь, — напутствует она.
— Спасибо, — я принимаю дар и надеваю на шею. — Как мне его использовать?
— Узнаешь, когда наступит время, — расплывчато говорит она. — А теперь уходи, мне надо увидеться с Фэнь Хуа. Начнём собирать людей.
Покинув павильон, забираю кольцо и через несколько минут встречаю Лиана.
— Куда ты теперь? — с тревогой смотрит на меня наследник. — До Имперского Совета осталось всего несколько дней, нам бы ещё кого-то в помощь. Не уверен, что наших сил будет достаточно.
— Как раз хочу этим заняться, — мы обмениваемся крепким рукопожатием.
— Надеюсь, что мы переживём это «торжество», — с тревогой говорит Лиан.
— Переживём и станем ещё сильнее, друг мой, — чуть устало отзываюсь я.
Покинув павильон Сакуры и территорию клана, я не трачу время и извлекаю маяк. Пора мне вернуться к учителю и просить помощи в ещё одной задумке.
Глава 26
Перемещение происходит быстрою. Пространство содрогается, резко изменившись. Вокруг привычная обстановка навигационной комнаты убежища Феррона. Стоит опустить маяк на край стола, как объёмная карта начинает меняться. С наслаждением наблюдаю за трансформацией и обновлением.
Наставник бесшумно материализуется за спиной. Пространство вздрагивает, от него прокатывается едва заметная волна Ки.
— Где же тебя столько времени носило, недоросль? — рычит призрак беззлобно, и на его хмуром лице
